документами из ведения Военного совета: «Какое право имеет Военный совет вмешиваться в дела комитета? Ему этого права никто не дал», – сетовал он на собеседовании в БШПД в декабре 1942 года.27 И далее: «Я доказывал, что Военный совет никак не имеет права содержать паспортный стол, так как комитет должен делать свое дело, а Военный совет – свое и не соприкасаться с нами в городе. Они могут получать свою информацию, разрабатывать свои планы, а от нас требовать документы, людей…», – так сформулировал он имеющееся противоречие в упомянутой выше беседе с начальником Белорусского штаба партизанского движения Петром Калининым. Члены подпольного комитета, однако, с ним не согласились и вскоре после этого, по словам Сайчика, «стали его обходить»28.
Между тем, обстановка в городе в начале весны 1942 года кардинально изменилась. В 20-х числах марта в Минске были проведены обширные аресты среди членов Военного совета, в результате чего эта организация прекратила свое существование (подробнее о ее организации, деятельности и разгроме читайте в очерке «ВСПД. Рогов, Антохин и Белов»). В ходе разгрома ВСПД серьезно пострадало и городское подполье – в апреле аресты продолжились уже среди групп, поддерживавших связь с партийным комитетом. Всего той весной немцы арестовали более четырехсот человек, 212 из них были казнены29. Городской подпольный комитет понес при этом весьма серьезные потери. 7 мая был повешен Исай Казинец, Степан Заяц и Георгий Семенов были расстреляны30. (В отношении Семенова сообщавший об этом Алексей Котиков был не вполне уверен – в протоколе допроса он делает оговорку о том, что судьба «Жоржа» (подпольная кличка Семенова) ему неизвестна, «… были слухи, что он расстрелян»31). Чуть раньше, в апреле, на улицах Минска погибли Василий Жудро и Иван Рогов.
Уцелевшие подпольщики из числа руководителей комитета (Иван Ковалев, Константин Григорьев, Алексей Котиков и Вячеслав Никифоров) долгое время скрывались на конспиративных квартирах и за городом.
Не имея сведений об их судьбе, остававшиеся в городе подпольщики пытались искать новые возможности для продолжения сопротивления. В те дни несколько групп заявили о необходимости восстановления подпольного комитета, для чего требовалось сформировать его новый состав. С этой целью, вероятно, по инициативе подпольщиков гетто32, было созвано совещание остававшихся на свободе подпольщиков, занимавших накануне разгрома относительно видное место среди участников движения.
Собрание проводили на Торговой (ныне Зыбицкой) улице в доме №20. Один из лидеров сопротивления в гетто, заявлявший об участии в подготовке этого совещания Григорий (Гирш) Смоляр, датирует его проведение маем 1942 года33.
На нем присутствовали инструкторы Ворошиловского и Кагановичского райкомов партии довоенной поры