он посадит своего нового ставленника, марионетку, на трон. Французские слуги, которые приезжают к нам в город Кале, рассказывают, что французы называют отца создателем королей и утверждают, что никто не может занимать престол Англии без его позволения.
– Создатель королей, – мурлычет мать, словно пробуя слово на вкус. Она улыбается своим гранд-дамам, даже мне. – Господи, какие же глупые вещи иногда говорят эти люди! – наконец бросает она.
Затем к нам приходит корабль из Англии, и его капитан прибывает в замок, чтобы переговорить с матерью наедине. Чтобы поведать ей о новостях: весь Лондон гудит от слухов, что король Эдуард был урожден бастардом и что он был сыном не своего отца, а плодом греховной связи его матери с каким-то лучником. Эдуард никогда не был наследником дома Йорков, незаконнорожденный плебей и вообще никогда не должен даже помышлять о троне.
– Неужели люди действительно говорят, что леди Сесиль связалась с лучником? – громко спрашиваю я, в то время как одна из дам шепотом передает другой последние сплетни. Мать короля, наша двоюродная бабка, была одной из самых солидных дам нашего окружения, и только абсолютный глупец мог заподозрить ее в подобном поведении. – Герцогиня Сесиль? С лучником?
Одним резким яростным движением мать награждает меня оплеухой с такой силой, что моя прическа мигом сбивается набок, а украшения летят из нее в разные стороны.
– Прочь с глаз моих! – кричит она в гневе. – В следующий раз думай, что говоришь о старших! И чтобы подобных вещей я от тебя не слышала!
Мне пришлось ползать по полу, собирая рассыпавшиеся украшения.
– Миледи… – пытаюсь я попросить прощения.
– Немедленно иди в свою комнату! – обрывает она меня. – А затем отправляйся к святому отцу за епитимьей за сплетни.
Я торопливо покидаю комнату, сжав в руках свой эннен[6] и украшения, и в нашей спальне обнаруживаю Изабеллу.
– Что случилось? – спрашивает она сразу, замечая на моей щеке красный след ладони.
– Мать, – коротко отвечаю я.
Изабелла достает из рукава свой носовой платочек, специально вышитый к ее свадьбе, и протягивает его мне, чтобы я могла утереть слезы.
– Держи, – мягко говорит она. – За что она дала тебе оплеуху? Иди сюда, я тебя причешу.
Я подавляю всхлипы и сажусь на сиденье перед маленьким серебряным зеркальцем, а Изабелла вытаскивает шпильки из моих волос и расчесывает спутавшиеся локоны гребнем из слоновой кости, подаренным ей молодым мужем после их единственной брачной ночи.
– Что случилось?
– Я всего лишь сказала, что не могу поверить в то, что король Эдуард был навязанным королю отцу бастардом, прижитым герцогиней от кого-то другого, – осторожно отвечаю я. – И пусть меня хоть до смерти забьют за эти слова, я все равно не могу в это поверить. Наша двоюродная бабушка? Герцогиня Сесиль? Да кто посмел о ней сказать что-то подобное! Она такая замечательная,