что мне удастся туда поступить, да и непонятно, как бы мы потянули такую непомерно высокую стоимость обучения.
Через несколько месяцев я держу в руках письмо о зачислении и смотрю на него, и смотрю, и…
Я комкаю его. И выбрасываю в мусорное ведро. Я не такая, как мои двоюродные братья. Я не такая, как мой отец и мои дяди. Не могу просто бросить свою семью. Особенно маму. Я не настолько глупа, чтобы думать, что проклятие обойдет меня стороной. Спустя годы, когда мой будущий муж уйдет от меня, рядом со мной останутся только мама и мои тети. Поэтому я говорю им, что собираюсь в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Мама плачет. Мои тети (даже самая младшая) кричат и обступают меня, обнимая, ласково хлопая по щекам и сокрушаясь о том, что у них нет дочерей.
– Тебе так повезло, – в миллионный раз говорит маме старшая тетя. – Она останется с тобой и всегда составит тебе компанию.
Неужели это правда? Неужели я обречена остаться с ними навсегда только потому, что единственная, кто не настолько бессердечен, чтобы уйти? Я выдавливаю улыбку и, пока они суетятся вокруг меня, благосклонно киваю, пытаясь представить свою жизнь, которую проведу в одном доме с мамой и тетями.
Часть I
Девушка встречает парня
1
Сегодняшний день
Я делаю глубокий вдох, прежде чем открыть двери, сквозь которые доносится шум и какофония мандаринского и кантонского диалектов. Отступаю в сторону, чтобы мама вошла внутрь передо мной. Это не проявление вежливости, хотя я вежлива, а обыкновенное здравомыслие. Мама выросла в китайском квартале Джакарты, кишащем людьми, и знает, как пробиться через толпу. Через любую толпу. Если бы впереди шла я, то лишь пищала бы: «Извините… Ой, простите. А… Вы не могли бы… У меня заказан столик…» Мой голос утонул бы в этом шуме, и мы застряли бы перед рестораном на целую вечность. Или, по крайней мере, до тех пор, пока в районе не утихнет ажиотаж вокруг димсамов, то есть примерно до двух часов дня.
Как бы то ни было, люди толкаются позади ма, пока она прокладывает путь через толпу семей, ожидающих свои столики, и я бы потеряла ее из виду, если бы не держалась за ее руку мертвой хваткой, как будто мне всего три года. Даже не думая останавливаться у стойки регистрации, она входит внутрь, будто это место принадлежит ей, и орлиным взглядом осматривает большой обеденный зал.
Как можно описать хаос, который царит в димсам-ресторане в самом сердце долины Сан-Габриэль в 11 часов утра? Здесь около сотни круглых столиков, за каждым из которых сидит семья, причем во многих из них присутствуют представители трех-четырех поколений. Седовласые бабушки с морщинистыми, как чернослив, лицами держат на коленях пухлых младенцев. Официантки толкают исходящие паром тележки, хотя, если вы назовете их «официантка», они никогда к вам не подойдут. Вы должны обращаться к ним Ай Йи, то есть «тетушка», и отчаянно махать рукой, привлекая внимание. И, как только