главного врача. Работал кондиционер. Окна были защищены от горячего закатного солнца плотными жалюзи. Хозяин кабинета, высокий пожилой человек в хрустящем белом халате, тактично удалился, распорядившись насчет прохладительных напитков. Рязанцев залпом выпил ледяной воды, закурил и нарочито спокойно спросил:
– Почему у нее такое лицо? Ее пытали?
– Ну, это не ко мне, это к медэксперту, – пожал плечами Арсеньев.
– Ваш эксперт пьян. От него за версту разит.
– Евгений Николаевич, успокойтесь, эксперт вполне грамотный, он вам все объяснил, – укоризненно заметил Птичкин, – может, вы поедете сейчас домой? Вам надо отдохнуть. У вас еще будет возможность побеседовать с майором, и не раз.
– Что там было, кроме выстрела? Ограбление? Ее пытали? Насиловали? Я должен знать! – повысил голос Рязанцев, нарочно не обращая внимания на майора и приближая свое плакатное лицо к Арсеньеву почти вплотную.
Сейчас эта мужественная физиономия совсем не годилась для съемки. Пот тек градом, ко лбу прилипли мокрые темные пряди, глаза покраснели, губы пересохли и запеклись.
– Ничего, – сказал Арсеньев, – ничего не было, ни насилия, ни ограбления. Убийца вошел в квартиру и выстрелил ей в затылок. Она даже не успела проснуться.
Краем глаза он заметил, как одобрительно шевельнулись усы Птичкина.
– Но тогда почему так изменилось лицо? – закричал Рязанцев. – Почему распух нос, откуда эти пятна на коже? Почему такие воспаленные, окровавленные губы? Что с ней сделали?
– Евгений Николаевич, ее убили, – Егорыч положил ему ладонь на плечо. – Поехали домой, а?
– Да, сейчас поедем, – кивнул Рязанцев, уже вполне спокойно. – Обыск был? – обратился он к Птичкину.
– Нет еще. Нам нужен человек, который хорошо знает квартиру. Она ведь жила одна, и трудно понять, пропало ли что-нибудь из вещей, бумаг, ценностей. Нам неизвестно, какие суммы она могла держать дома, какие у нее имелись ювелирные украшения, – важно объяснил Птичкин, – при первоначальном осмотре вроде бы все на месте, никаких следов ограбления, в квартире идеальный порядок.
– Что? – Рязанцев достал платок, вытер лоб, помахал рукой перед носом у Птичкина. – Идеальный порядок? Можно подробней?
– Не понял, – Птичкин кашлянул, – как это – подробней?
Рязанцев резко отвернулся от майора и опять обратился к Арсеньеву.
– Вот вы, – он покосился на погоны, – вы, майор, должны знать точно. На полу что-нибудь валялось? Одежда, белье, халат, полотенце?
– Ничего не валялось.
– А где? Где все это было?
– Одежда и белье в гардеробной комнате, халаты и полотенца в ванной. – Арсеньев вдруг отчетливо вспомнил, что в спальне действительно он не заметил ни одного лишнего предмета, даже тапочек. Гильз от двух смертельных выстрелов тоже не нашли.
– Что на ней было надето? – спросил Рязанцев совсем тихо.
– Ничего.
– Совсем?
– Совсем ничего, кроме часов и украшений.
– Каких именно