этого предвкушения не разделяю. Пытаюсь отсрочить встречу, но Данила непреклонен. Следит за каждым моим словом, за каждой деталью мимики. Мои сомнения его ранят, а я не хочу причинять ему боль.
– Не дрейфь, Ника, всё будет хорошо! Мы развеселим маму и порадуем её новостью. Операция плановая, но мама всё равно волнуется. А когда узнает о помолвке, ей будет на что отвлечься. Женщины обожают свадебные хлопоты, – беззаботно заявляет жених. Обняв меня, щурится. – Что-то не так? Ник, я знаю, что с братьями будет непросто, но только в первые минуты. Потом они оттают и будут за нас рады. Ты мне веришь?
– Да.
Даниле не нравится пауза, прозвучавшая перед «да».
– Ника, ты сомневаешься?
– Нет.
Нет. Нет. Нет. Да.
Глава 3. Мужчина, которого я люблю
– Помилуйте, я больше не могу смеяться! Анна Степановна, я не знаю, как вы справляетесь со своими мальчишками.
Склонившись к столу, устало прикрываю глаза. Три часа улыбок и напряжённого смеха утомили сильнее, чем физическая нагрузка. Мы приехали навестить мать Данилы и объявить о помолвке, и эта встреча стала для меня испытанием. Как и ожидалось.
Мать Данилы, пожилая, строгая женщина, хмыкает в ответ на мои слова.
– Это они для тебя стараются. Припасли самые глупые шутки для сегодняшнего ужина.
– И пошлые! – добавляет Данила, потешно дёргая бровями.
– И пошлые, – соглашается его мать и отодвигает стул. Сыновья бросаются на помощь, но она останавливает их нетерпеливым жестом. – Перестаньте надо мной трястись, словно я умирающая! И не надейтесь! Мне предстоит самая обычная операция, а вы раскудахтались.
Анна Степановна ворчит, пряча улыбку, и я поневоле проникаюсь к ней симпатией. Поневоле, потому что она отнеслась ко мне хотя и вежливо, но без особого тепла. Мало того, что любимый Данечка неожиданно привёл в дом невесту, так я ещё и художница. Такая небось яичницу и ту сожжёт, да и характер наверняка взбалмошный. Чему тут радоваться, спрашивается?
Я читаю это в настороженном материнском взгляде. Она любит Данилу всем сердцем, поэтому я не обижаюсь, но и на дружбу с будущей свекровью не рассчитываю. Как сложится, так сложится.
Анна Степановна возвращается к столу с бутылкой.
– Раз уж такое веселье, то попробуйте наливочку. Жаль, мне с вами не выпить, но в следующий раз обязательно.
Даня разливает пахучую жидкость по бокалам.
– За успешную операцию!
Анна Степановна поднимает стакан с морсом, и сыновья тянутся к ней, чтобы чокнуться. Я оказываюсь придавленной к столу и даже не успеваю взять бокал.
Никто не замечает. Им не до меня.
«Отличная наливка!» «Мама, ты делаешь лучшую наливку!» – причмокивают сыновья. «Помнишь, как ты надевала на бутыли резиновые перчатки, они раздувались, а Данила говорил, что вино голосует?»
Анна Степановна – хорошая женщина со сложной судьбой. Об их семье ещё в школе ходили всякие слухи. Одинокая и незамужняя, она родила Данилу в сорок лет. Об отце ребёнка так никому и не рассказала. Отдала всю себя