Резник, не подпишешь? – кладёт на стол мятую тетрадь.
Одноклассник хмурится, но берёт предложенную ручку. Склоняюсь над столом, чтобы прочитать его неразборчивый почерк.
Анатомия твоего кошмара
Резник
Что?!
Плюхаюсь обратно на стул. Такое ощущение, что я попала в параллельный мир.
– Что это было? – шепчу непонимающе, когда парень отходит.
Резник придвигается ко мне и с ухмылкой объясняет:
– Это называется автограф. У меня попросили автограф. Такое случается, знаешь? Судя по всему, ты действительно не интересуешься одноклассниками.
– Ты… в школе у вас с друзьями была группа. Ты играл на гитаре и пел…
– Всё ещё играем, – кивает он. – Теперь группа называется «Анатомия кошмара». Металкор и маткор1.
Наступила моя очередь кивать, хотя я не поняла значение последних слов. Помню их выступления на школьных концертах – громкие, диссонансные, с криком и скрежетом. При этом многие фанатели, а уж девчонки… да и сейчас, судя по всему, дела идут отлично, раз уж Резника узнали в кафе. Получается, Успенская пожертвовала шансом соблазнить Лиознова ради внимания звезды какой-то там музыки.
– Вы популярны?
Смутно помню, как мама рассказывала что-то о популярной группе из нашей школы. Я не интересуюсь музыкой, так, немного слушаю попсу.
– Не так, чтобы ураган, но немного штормит, – подмигивает он.
– Основательно так штормит, раз тебя узнают и просят автографы, да и Успенская чуть трусики не уронила от одного твоего взгляда. Не только трусики, а всю карьеру выбросила в сугроб! – усмехнувшись, я тут же смущаюсь своей грубости.
Приподняв бровь, Резник наклоняется ближе ко мне.
– Если честно, то дело в рекламе, – доверительно шепчет, почти касаясь моей щеки. – Ты телевизор смотришь?
– Нет.
– Вообще?
– Вообще.
– Это заметно. Мы с ребятами снялись в рекламе многоэтажных домов со звуконепроницаемыми стенами.
– Вы играете в одной из квартир, а соседям не слышно? – озвучиваю догадку.
– Ага, очень забавно получилось. Реклама выиграла кучу призов, и нас теперь повсюду узнают, уже несколько месяцев держимся в топе. А меня… ну, я же солист. Играю на гитаре, пою, да и песни пишу. Вот такие дела. Помнишь, я подрабатывал в магазине музыкальных инструментов? Я его купил, и теперь все гитары мои. – Резник снова подмигивает, продолжая пристально меня разглядывать.
Внезапно его лицо темнеет.
– Ты не помнишь про магазин, да, Ника? Вообще ничего обо мне не помнишь?
– Почему же, помню, – отвечаю чуть хрипло, сражаясь с непонятным чувством неловкости. Жутко хочется сбежать домой, подальше от бывшего одноклассника.
Резник ухмыляется, но в этой ухмылке только досада и ни капли веселья.
– Хочешь, я угадаю, почему ты здесь сидишь? Ты не захотела лечь под Лиознова и теперь шпионишь за соперницами. Так?
Отвечать я не стала, да и Резник не особо дожидался признаний.
– И