Я вам больше скажу: в предполагаемой кухне не было ни плиты, ни даже раковины.
Посреди небольшого помещения на хромированной ноге высилась стеклянная чаша размером с небольшой тазик. Чашу опоясывала широкая каменная доска; подойдя ближе, я разглядел, что камень искусственный. Рядом стояли два высоких, как в барах возле стойки, плетеных стула. На стенах – шкафчики со стеклянными дверцами и картинки с изображениями тян в новых замысловатых позах. Офигеть всё-таки, до чего она гибкая… Ого! Ещё и вот так может?..
– Ну и где твой чай?
Диана подкралась в момент, когда я пытался сообразить, куда девать хвост. Ну, то есть, если поза пенсионерская, то все понятно. А вот если тян встанет, как на этой фотке…
– Как раз ищу, – поспешно отворачиваясь от картинки, огрызнулся я, – не видишь, что ли?
– Вижу, ага.
Диана открыла один из шкафчиков и вытащила две голубые чашки, разрисованные розовыми и фиолетовыми сердечками. Сердечки танцевали на тонких ножках, обнимались тонкими ручками и задорно подмигивали огромными глазами с длиннющими ресницами.
Диана надавила на хромированный кружок на дне стеклянной чаши, и вверх забил водяной фонтан. Когда наполнила чашки, фонтан перестал бить. Присмотревшись к столешнице, Диана взялась за её край и потянула вверх. От круглой столешницы отделилась секция шириной сантиметров тридцать, открыв черную стеклянную поверхность. Диана поставила чашки на неё и снова полезла в шкафчик.
Я завороженно наблюдал за тем, как черное стекло под чашками постепенно краснеет, раскаляясь. А Диана, одну за другой, извлекала из шкафчика нарядно разрисованные коробки и банки. Открывала, нюхала, морщилась и ставила обратно. Наконец сказала:
– О!
И бросила по щепотке чего-то из выбранной коробки в каждую чашку. Щепотки с шипением растворились, и вода приобрела цвет незамерзайки для автомобильных стекол. Хотя лично я ни разу не видел, чтобы от незамерзайки шёл пар – вода успела нагреться и почти кипела.
– Пей, – кивая на чашки, сказала Диана, – чаёвник хренов. А я пожрать поищу.
Через десять минут на стеклянной поверхности нагревались две миски, разрисованные такими же, как чашки, сердечками. В мисках булькала розовая каша, украшенная изумрудными водорослями. Каша издавала синтетически-клубничный запах ароматизированных презервативов.
– На, – сказала Диана. И выдала мне розовую пластиковую ложку.
– Что это? – Я придвинул к себе миску, но пробовать странное варево не решался.
– А тебе не пофиг? Жратва. Не шампунь и не гуталин, гарантирую.
Диана уверенно зачерпнула каши вместе с водорослями и отправила в рот. И ничего, проглотила, даже не скривилась. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать её примеру.
По вкусу варево напоминало манную кашу, в которую вывалили банку клубничного варенья, а потом добавили полоски мяса, сдобренного специями так, что в жизни не догадаешься, свинина это, курица или тираннозавр. Хорошо, что в еде я не сильно привередливый, особенно если жрать хочу. Трехдневный доширак из холодильника – не очень,