у него были серые, не такие, как у меня. На лице виднелась щетина. Он носил медицинский халат поверх привычной военной формы. Его шаги отдавались эхом в моих ушах. Он выглядел обозленным. И старался не выдавать свое плохое настроения.
– Рорика, что ты здесь делаешь? Тебе не стоило сюда приезжать!
Эти слова проникали в мой мозг, смешиваясь с мыслями. Да, мне не стоило, да и, зачем я приехала? Разве тебе не приказали делать, так как тебе сказали? Кто сказал? Когда? Зачем…
– Что… я здесь… делаю…
Мой мозг постепенно возвращался к нормальной работе. Я не должна здесь находиться! Это неправильно! Я отвлекаю отца от работы своими выходками! Я должна была быть в другом месте! Не здесь! Я начала глубоко дышать, мне нужно было прийти в себя. Отец смотрел на меня обеспокоенным взглядом.
– Ты что употребляла, дочь?
– Н-ничего… Просто я…
Договорить я не успела, включилась тревожная сигнализация. А потом громкий голос, который помог мне выплыть из марева небытия.
– Внимание! Внимание! В отсеке С-356 произошло несанкционированное нападение на сотрудника. Повторяю! В отсеке С-356 произошло несанкционированное нападение на сотрудника. Всем военным подготовиться к устранению нежелательного объекта.
Мой голос дрожал. Неужели я тому причина?
– Что происходит?
– Рорика, быстро покинь базу, здесь небезопасно!
Я бы послушалась отца, но как? Оказалось, уйти – мне было не суждено. Тогда, я еще не знала, что мой поступок будет стоить таких проблем. Сзади отца, забарахлило электричество, камеры наблюдения были уничтожены, и кто-то специально повредил проводку. Стало темно, но не долго. На случай аварий на базе, были установлены резервные батареи, которые генерируют электричество. Но они не долговечны, и дают только свет в помещениях. Я стояла ошеломленная в кабинете, на небольшое количество времени. Мне просто было любопытно, я хотела узнать масштаб моей же ошибки. Вышла из помещения. Военные бежали, расталкивая меня с пути. Они бежали вниз, по лестнице ругаясь, почти матерясь. На меня не обращали внимание. Я для них не была важна. Их приоритетной целью было исправить то, что я возможно натворила. Упала на каменный пол, и больно ударилась плечом и коленом, когда меня сильно толкнули. Пока я вставала, все солдаты покинули отсек. Холодный и одинокий коридор выглядел жутко. Я обхватила больное плечо, и зашипела от боли. А через несколько минут услышала то, чего нельзя было услышать на военной базе.
Звуки напоминали песню. Она не была тонкой и нежной, как принято у всех солистов из популярных музыкальных групп. Это была песня, будто из другого мира. Я даже слов таких не знала, а ведь я могла говорить на английском, французском и итальянском языках. Она вдохновляла. Голос не женственный грубоватый, сильный и властный, такой от которого у меня мурашки поползли по телу. Песня звучала так глубоко, что мое сердце вторило этим звукам. Каждый раз, когда нота летела вверх, я замирала как вкопанная. А низкий звук отдавался, где-то на уровне живота, и внутри скручивалась тугая пружина.