вопрос убеждает меня, что с моей Вероничкой что-то не так.
– Если я перекрашусь в блондинку, ты перестанешь меня любить?
– Да хоть в зеленый красся. Можешь, кстати, налысо побриться, если жаждешь кардинальных перемен. И все равно останешься самой красивой и самой любимой.
Ника молчит. Даже не улыбается. А потом вдруг выпаливает:
– Ты не говорил мне, что собирался жениться на Диане.
Черт.
Откуда это вылезло?
Анька наплела. Ну да, больше некому. Ей же всегда неймется… Коза болтливая!
– Это было помутнение рассудка, – спокойно отвечаю я. – Если бы тот брак состоялся, я стал бы самым несчастным человеком на свете.
– Почему?
– Потому что я тогда был молодым дебилом. Которым управлял тестостерон.
– А не чувства?
– Да какие в жопу чувства! Это было что-то вроде детской ветрянки. Которой нужно было переболеть.
– Долго же длилась твоя ветрянка…
– Да все никак не мог вылечиться. Прилипчивая оказалась, зараза.
Ника молчит.
А я понимаю, что молчать не должен. Нужно что-то говорить. Убеждать ее. Но я не знаю, какие слова ее убедят. А какие могут случайно ранить.
Диана…
Да я давно ее забыл! И вспоминать не хочу. Ни ее, ни тот безумный период. Когда меня мотало на эмоциональных качелях, а я думал, что это и есть любовь.
Это была болезнь. А Диана была той еще истеричкой.
Какое счастье, что она тогда свалила!
– Аня сказала, что ты чуть с собой не покончил, когда она уехала.
– Что?! Полная хрень. Не было такого. Это Анька тогда вбила себе в голову, что мне плохо и меня надо спасать.
– А тебе не было плохо?
– Ну да, я пострадал какое-то время. А потом как будто проснулся. И понял, что жизнь прекрасна – без нее. У тебя же тоже была первая любовь?
Я пытаюсь перевести разговор.
– Была.
– Виталик со старшего курса, – вспоминаю я.
Ника мне когда-то рассказывала. У нас с ней был откровенный разговор о бывших.
– Ой, не напоминай! Я тогда такая дурочка была!
– Вот! Все мы были дурачками в двадцать лет. Но, к счастью, с тех пор поумнели. Я же не обижаюсь на тебя за Виталика. Или надо?
– Не надо.
Ника уже улыбается… А потом вдруг снова становится серьезной. И выпаливает:
– Я на нее похожа?
– Ты?! – изумленно переспрашиваю я. – Вообще ни капли!
– Я тоже брюнетка. У меня тоже были длинные волосы. И глаза…
– У тебя совершенно уникальные глаза. Поверь, такого шоколадно-вишневого оттенка больше нет нигде во всей вселенной. И не слушай ты Аньку! Она всегда отличалась буйной фантазией и длинным языком.
Уф. Кажется, “серьезный разговор” прошел успешно. Вероничка успокоилась.
Нет, ну надо было вытащить на свет эту давнюю историю! Да еще и расстраиваться из-за нее.
Ну да, я страдал, когда Диана сбежала. Наркоманы тоже страдают, когда не могут уколоться. Это был чистый маниакально-депрессивный психоз.
От такого можно тащиться только в юности. Сейчас бы я от таких нездоровых отношений