друзьями, но, как признался сам Питер, он служит редкому мерзавцу. Имя герцога Бетенгтон тебе ни о чём не говорит?
Брант на минуту задумался:
– Я слышал его, но только мимо ходом, ничего определённого, кажется, это какой-то брианский лорд… Питер его слуга?
– Не просто слуга, он один из его праиэров, Питер Вайт, так он в конце концов представился Гийому. Он рассудил так, Воламбары герцогу не страшны. А вот настоящее имя Андре он решил утаить, мол ему из Фрагии не улизнуть, пусть прежде обсудит с отцом, как правильнее быть…
– Я уже запутался, – усмехнулся Брант, – Верно ли я тебя понял, что угроза для Андре могла исходить и от его друга, этого Питера Вайта?
– Да, боюсь, что так… Хоть это и плохо укладывается в моей голове. Я видел, как эти двое дороги друг другу… Но да ладно, о чём это я вообще? Ах да! Ты спрашивал о шраме… Так вот, Питер, как и ты, владеет заговором на чистые раны.
– Так вот в чём дело?! Это он ускорил заживление! – тут же предположил Брант.
– Представь себе, нет! – и Жофрей невесело рассмеялся, – Ему стоило больших трудов уговорить Андре принять помощь. Тот категорически отказывался, так как не хотел, чтобы друг страдал из-за него. Но да в конце концов Питер его уломал. Я наблюдал за ними со стороны, и я видел, какое великое изумление отобразилось на лице Питера, когда они впервые попытались это сделать, видел и, конечно же, не отказал себе в удовольствии подслушать. У Андре обнаружилась способность к самовосстановлению. Он-таки не дал Питеру свою боль, но что-то уловил в ходе лечения, предпринятого другом, и самостоятельно коснулся целительного источника. Как Питер сказал? «Ты, друг, на самообслуживании» – припомнив тот момент, Жофрей невольно усмехнулся, – Да-да, он сказал точно то же самое, что и ты!
– Очень интересно, – сощурился Брант, – Но в тот момент он был в сознании. А сейчас… Каким образом он творит это сейчас?..
И оба лекаря обратили свои взоры к лежащему на кровати Андре. Им довелось встретить большую загадку, их пытливые умы уже усердно искали возможное объяснение, и тут вдруг лицо больного исказилось в гримасе боли. Ещё мгновение, и с его губ сорвалось тихое, похожее на стон слово:
– Нет!..
Лекари переглянулись. Оба решили было, что это им померещилось. Но тут Андре вдруг напрягся жёстче и произнёс уже более отчетливо:
– Нет! Я не стану это делать!!!
– Так, говорить он не разучился, и то ладно, – резюмировал Жофрей.
Он встал, приложил руку ко лбу раненного и тут же нахмурился:
– И у него жар. Сильный жар!
Брант тоже уже был рядом, внимательно вглядывался в лицо страдающего.
– Это либо ты всё-таки не угадал с кровью, либо он не избежал заражения ран… – позволил себе думать вслух Жофрей.
– Это точно не из-за моей крови. Но в одном ты прав, мы подошли к часу истины. Вот теперь и решится, будет ли он жить, или умрёт, – и черты лица Бранта ожесточились.
Он приложил свои большие руки к вискам Андре и, чуть прикрыв глаза, начал тихо двигать