мышцы студня явно не знали драк и тренировок, замах вышел слабый, медленный. Я без труда левой перехватил его кулак. А правой сразу ударил в солнышко.
Все, время дипломатии прошло, а третий пик не покорился.
Раскрылся рот Водяры, щелкнула челюсть. Вадик сложился, прилег на травку в позе эмбриона.
– Тварь… – нескоро сумел выдавить из себя коллега.
Я провел с ним, в некотором роде, рокировку. Подтащил к тому же дереву и стянул за спиной руки его же ремнем.
– Приятно снова познакомиться, – улыбнулся в лицо бедолаге. – Меня можешь продолжать звать Шифоньером. Мы остановились на том, что мне не нужны конфликты. И на том, что мне очень хочется выяснить причины происходящего. Ты мне поможешь по-хорошему или по-плохому?
Вадя не ответил, сплюнул в сторону.
Я прошелся туда-обратно перед тем, кто недавно распустил нюни, а теперь вдруг стал хорохориться. Походить, нервируя коллегу – двойной прок, и себе немного времени на раздумья дать, и его промариновать в неведении.
«Насилие – путь неразумных. На всякий страх найдется страх больший», – говаривал отец, убеждая в правильности поиска мирных путей.
Был ли у Вадика больший страх? Что-то такое, что заставило студень собраться и попытаться дать отпор.
Этого делать совсем не хотелось, но я больше не находил вариантов, исключающих силу.
Почему вообще возился с Водярой, еще и допускал продолжение совместной работы с ним? Так не далее, чем сутки назад мне один кровосос прожужжал все уши про внушение. И из услышанного я сделал простой, как советская песня, вывод: для Джо и ему подобных это самое внушение – естественный способ решения разных задач. От добычи пропитания до «подтирания» нежелательных воспоминаний.
Со слов того же Джо, на меня не проходит внушение вурдалаков и не только их. И я в этом – скорее исключение из правил, чем норма.
Мог ли кто-то внушить Вадику идею вывезти меня на природу и сделать к той природе ближе посредством закапывания трупа под слоем земли? Вообще не удивлюсь.
В голове Водяры едва ли умещается больше двух мыслей за раз, причем одна из тех мыслей – о беленькой. Чтобы он сам – с ходу – надумал на меня напасть за то, что с огоньком увидел? Не знаю, не знаю…
Кроме внушения есть еще и банальный, но весьма действенный шантаж. Под угрозой здоровья близких на что только не идут. Если дело в чем-то таком – я готов забыть и замять покушение.
И третий повод вполне допускаю, будничный, реалистичный. Коломийцев мог влезть в долги по-крупному. В счет погашения долга списать, предположим, поручили меня. Кто и на кой? Это уже другой вопрос, мне сейчас не до дебрей причинно-следственных связей.
Главное – это то, что при любой из надуманных причин я спущу на тормозах вот это вот все. Даже очередную испорченную рубашку. Руку перестану подавать студню, но отсутствие приветственного рукопожатия жить не мешает, а неимение зарплаты – очень даже.
И чхать на то, что Водяра врал, как сивый мерин с рассказом про частника. Подвезти двух парней, один из которых в отключке и с характерным