источником постоянных ролевых конфликтов, приводит к нарушению человеческих контактов, к поиску путей для выживания, а нередко к девиантному поведению и маргинализации.
Маргинализация проявляется в утрате молодым человеком или группой социальных связей и в отторжении их от общества, появлении «групп риска».[5]
Затянувшиеся экономический и социально-политический кризисы в государстве при продолжающихся процессах приватизации будут и впредь сопутствовать ухудшению криминогенной обстановки, особенно в крупных городах России: Москве, Санкт-Петербурге, Казани, Новосибирске, Владивостоке, Саратове, Свердловске, Нижнем Новгороде и других. В настоящее время в России формируются все новые субкультуры, протестные по отношению к пока еще господствующей в обществе культуре: наркотическая, делинквентная, сектантские, криминальная…[6] По мнению Я. Гилинского, «неэффективность привычных форм социального контроля характерна не только в отношении преступности, но и всех других форм девиантности – вооруженных конфликтов, наркотизма, пьянства и алкоголизма, коррупции, терроризма, проституции, подростковой делинквентности и др.».[7]
Анализ общих критериев криминогенности свидетельствует о том, что половину всех общественно опасных и иных социальных деяний как в целом, так и практически по всем отдельно учитываемым составам несовершеннолетние совершают в возрасте 16 лет. На протяжении ряда лет наблюдается рост удельного веса среди преступников 14-15-летних: с 19 % в 1966–1970 гг. до 30–35 % в конце XX в.[8] Каждое четвертое общественно опасное деяние совершают лица, не достигшие 14-летнего возраста.[9]
Разрушение нравственных и семейных устоев, игнорирование вопросов полового воспитания в семье и школе привели к росту правонарушений среди девушек. В настоящее время на учете в ОВД состоит более 48 тыс. девушек, из них более 60 % еще в школе употребляли спиртные напитки, вступали в беспорядочные половые связи.[10] Согласно статистическим данным, удельный вес лиц женского пола среди состоящих на профилактическом учете в органах милиции примерно в 2–2,5 раза выше удельного веса их среди несовершеннолетних, совершивших преступления.[11]
А между тем органы профилактики не ведут учета лиц несовершеннолетнего возраста, занимающихся проституцией. Однако выборочные исследования показали, что если в 1937 г. лишь каждая двадцатая проститутка была моложе 18 лет, то в 1996 г. – уже каждая восьмая, в Москве и Санкт-Петербурге – каждая пятая.[12] По свидетельству других источников каждая вторая-третья проститутка является несовершеннолетней.[13]
Особенно непримиримое отношение вызывает проституция несовершеннолетних, не только с правовой и социальной точки зрения, но и как непосредственно персонифицированная оценка поведения индивида.
Предлагаемая читательскому вниманию книга явилась плодом