– и купил, – лаконично ответил он, пожав на ходу плечами.
Я могу тебя понять, – немного погодя продолжил Ренцо, – но ты ведь осознаёшь, что впереди у нас путешествие через пустыню? Сможет ли она его осилить? Посмотри на нее. – К слову, этого Данте не сделал. – Она явно измотана путешествием на пиратском судне. И ты собираешься прямо сегодня взять ее с собой в Дезерру? – Дезеррой называлась пустыня, располагавшаяся в северной части Арканзии. Дорога из Останы в Галлиндию лежала именно через нее. Стало быть, эти двое уже сегодня планировали пуститься в обратный путь. – Не лучше ли оставить ее здесь? Что если она просто не выдержит дорогу?
Однако Данте было не пронять.
– А у нее не будет выбора, – откликнулся он. – Выдержала плавание на корабле пиратов – выдержит и пустыню. Не такое уж долгое это путешествие. Да и не такое уж изнурительное.
Развивать тему не стали, да у них и не было такой возможности. В этот момент мы, по-видимому, достигли цели нашего путешествия – располагавшейся в нескольких кварталах от центра города таверны. Арочный вход оказался настолько низким, что даже мне пришлось, заходя, пригнуть голову, что уж говорить о моих спутниках. Ощущение было такое, будто впереди – не таверна, а пещера, каких великое множество в здешних горах.
Внутри картина оказалась совсем иной. Здесь все выглядело ухоженно, роскошно и даже, наверное, уютно. Наверное, потому что мое представление об уюте и о том, как должна выглядеть таверна, радикально отличалось от увиденного. Здесь не было ни столов, ни стульев, ни скамей. Ни свечей, ни канделябров, ни картин на стенах. Вместо этого – полы, устланные коврами и циновками. Места, предназначенные для посетителей и соответствующие нашим столикам, были условно обозначены на полу при помощи дополнительных мягких ковриков и многочисленных подушек разных размеров и цветов. Подушки были разбросаны, а точнее сказать, тщательно разложены в художественном беспорядке, создавая атмосферу беззаботности и одновременно делая пребывание на полу комфортным… Комфортным – это опять же в понимании местных, а не в моем. Вместо столов – просто дополнительные тростниковые циновки, вокруг которых, собственно, и располагались подушки. На этих циновках были расставлены подносы с кушаньями, узкогорлые кувшины, кубки и прочее. Посетители либо сидели, по-южному скрестив ноги, либо полулежали (я бы даже сказала «возлежали»), опираясь на подушки. Некоторые курили кальян.
Цветные занавески на узких окнах были умышленно задернуты, помещение наполняли светом низко висящие лампы. Стены были увешаны узорчатыми коврами. От переливов красного, желтого, черного, коричневого и оранжевого рябило в глазах.
Едва мы вошли, к нам сразу же подбежал слуга, одетый в широкие штаны, рубашку и жилет, и поклонился настолько низко, что практически согнулся пополам. Я ожидала, что у него хрустнет позвоночник, но парень распрямился с привычной легкостью и что-то шепнул Данте. Тот утвердительно кивнул, и слуга повел нас к одному из «столиков».
На