Сергей. – Нравится нам здесь.
Посидели еще немного.
– Может, еще разок дернем? – предложил Валера. Сергей прикинул на глазок оставшиеся на поверхности сантиметры наших тел и ехидно хихикнул:
– Попробуй, а мы поглядим!
Толпа на берегу оживилась, приблизилась. Сидеть так дальше становилось неудобным. Надо было либо тонуть, либо выбираться.
Решили втаскивать сверху, с плота. Навалились локтями на бак, утопили его до дна, оперлись, выдернули из грунта ноги. Потом обвязали бак веревками.
– Девочки, есть типично женская работенка, – закричал Сергей.
Уже впятером, двое снизу, трое сверху, втянули бак на плот, привязали его к каркасу толстым промасленным вонючим канатом, подаренным мотористом с баржи.
– И все на том! – подвел итог погрузочным работам Сергей и стер с рук капли мазута.
– По местам стоять! С якоря сниматься! – весело гаркнул Валера.
Наступила торжественная минута. Несколько человек в провожающей нас толпе замахали руками и закричали что‑то на прощанье. Стало чертовски приятно. Жизнь сулила одни положительные эмоции.
– Руби кормовой! – наслаждаясь моментом, командовал я – Поднять паруса!
Валера, ухватившись за фал, резко потянул его вниз. Темное полотнище грот‑паруса, сшитое из бязи и мешковины, поползло по мачте вверх. На берегу раздались смешки. Но на весельчаков шикнули. Торжественность момента возобладала. Все‑таки это были паруса, и отходили мы не так себе – прогуляться до вечера, уходили в открытое море.
Грот вытянулся до топа мачты, схватил ветер. Плот зашуршал баллонами о воду, набирая скорость.
– А мы плывем! – удивленно ойкнула Монахова. – Честное слово, плывем.
Я обвел всех торжествующим взглядом. На моем лице недвусмысленно читалось, что все это естественно и иначе быть не может.
– Между прочим, ничего! – оценил начало плавания притихший Салифанов. – Почти хорошо. На берегу кто‑то крикнул:
– Счастливого плавания!
Оживленно заметались над головами фуражки и носовые платки. Мы немедленно приосанились. Сергей несколько раз небрежно махнул рукой. Плот отходил все дальше. До берега уже было метров сто пятьдесят. Нас распирало от чувства собственной силы и исключительности. В это время плот начал несильно уваливаться вправо.
– Андрей! – окликнула меня Татьяна, которая стояла возле руля и не знала, что предпринять.
Неспешной походкой человека, знающего себе цену, я направился на корму. Валера и Наташа почтительно расступились. Я чувствовал, что мой авторитет растет прямо пропорционально расстоянию, отделяющему нас от берега.
– Это делается так, – небрежно объяснил я Войцевой. – При повороте влево румпель толкаешь вправо от себя до упора. Ясно? – Татьяна молча кивнула. Одной рукой, без видимого напряжения, я двинул руль в указанном мною направлении. Ничего не изменилось. Плот по большой дуге уходил вправо. Все уставились на меня, ожидая дальнейших действий.
– Подтяните грот, –