в ней мужчины. Кирилл, однако, не отличался понятливостью и в третий раз пришёл с прозрачной пластиковой коробочкой в руках, среднего размера, внутри которой на дне, служившем подставкой, крепилась сувенирная модель корабля, выполненная довольно реалистично. На мой вопросительный взгляд он пояснил:
– Это не тебе, а твоему сыну. Я о таком в школе мог только мечтать!
Сухо поблагодарив, я приняла подарок, но сразу оговорилась, что выдам его за свой собственный и ещё раз настойчиво попросила больше не приносить в мой дом ничего, что могло привлечь внимание. Кирилл не особо расстроился и только в недоумении пожал плечами.
Ещё Кирилл очень любил поговорить. Нет, не в постели, конечно, но после его пробирало на беседы разного характера: то он заводил душевные разговоры о любви и смысле нашего существования, о предназначении мужчины и женщины на земле, то принимался болтать о событиях, произошедших в те дни, пока мы не виделись, часто приставал с расспросами о том, как протекает моя жизнь. Я же, наоборот, старалась избегать затянутости встреч, не устраивала по их поводу торжественных ужинов и стремилась тактично, но побыстрее проводить его домой.
Не могу сказать, что я совсем не готовилась к нашим рандеву. Как хозяйственная и дорожащая своей репутацией женщина я наводила порядок во всей квартире, несмотря на то, что Кирилл не устраивал обход всех комнат. Сама я собиралась не менее тщательно и уделяла внимание каждой детали – от маникюра до красивого белья. Старалась я не только для мужчины, которому предстояло всем этим насладиться, но и для себя, ведь как любой женщине, мне хотелось выглядеть и ощущать себя неотразимой.
Периодически я видела Катю в клинике, но в те моменты, пока длился приём, я старалась максимально сосредоточиться на работе и отгоняла от себя тревожащие мысли. Я была немногословной, заведомо напуская на себя озабоченный вид, чтобы создалось впечатление, что я очень сильно загружена делами. Здесь мне не приходилось кривить душой: за моей дверью всегда присутствовала очередь из пациентов, и часто звонил служебный телефон. Тем более беременность Екатерины протекала вполне благополучно и в скором времени она должна была стать мамой, а я отправила бы её карту в архив и распрощалась с чередой «неудобных» встреч и необходимостью избегать прямого контакта глазами.
Таким образом я практически успокоила своё внутреннее волнение и научилась быстрее справляться с эмоциональной тяжестью, остававшейся после наших с Катей встреч. Практически со дня на день я была готова получить сообщение о том, что изнывающая от ожидания роженица отправилась в роддом, и мысленно пожелать ей всего самого доброго, а затем, как я обычно делала, написать уже счастливой мамочке слова поздравления. Но в ходе очередного приёма Катя вдруг завела старую тему, подойдя к ней очень аккуратно:
– Инга Леонидовна, можно поинтересоваться?
Я подняла на неё глаза, оторвавшись от записи, которую вносила в карту.
– Конференция, к которой вы готовились, уже прошла?
Меня