этапа еще существовал симбиоз старого законодательства (jus antiquum), преторских разработок (jus vetus) и действующих императорских конституций (leges) как равнозначных источников. Позже и навсегда законотворчество переходит в монополию верховной власти.
Самыми крупными новациями третьего этапа развития римского уголовного права нужно признать следующие:
а) прирост знаний о субъективной стороне преступления породил еще одну форму вины – неосторожность. Culpa заняла срединную позицию между умыслом (dolus) и непреследуемым случаем (casus);
б) в чреве говорящей и советующей юриспруденции образуется понятие покушения (conatus), увязываемое с пониженной уголовной ответственностью;
в) список привычных преступлений (crimina legitima) пополняется новоязами (crimina extraordinaria), в число которых попадают оскорбление христианства, клятвопреступление, вытравление плода;
г) в рамках второго института уголовного права – наказания – “развивается чрезвычайно сложная и суровая, порою даже варварская, система кар” [21], а именно: ссылка с потерей прав (aquae et ignis interdicto) и без такового отягощения (deportatio in insulam); каторжные работы в рудниках (condemnatio ad metallum) – и над всем этим витает дух мщения и устрашения;
д) с появлением постоянной армии в правоприменительный оборот входят воинские преступления (утрата оружия на поле брани, оскорбление военачальника, измена неприятелю);
е) абсолютистская власть с могучим чиновничьим аппаратом ищет прокорм, увлекается штрафными санкциями, особенно конфискацией имущества. Как сообщает в изложении первоисточника П.Н.Галанза, “при некоторых императорах в этом отношении царил такой произвол, что испуганные сенаторы и всадники спешили назначить императоров своими наследниками, дабы спасти себя от печальной участи” [22].
Становление и расцвет римской юридической науки. По давней научной традиции первыми аппенинскими юристами полагают понтифов, что весьма похоже на истину. Нормативный набор общества на заре государственности еще невелик, состоит по преимуществу из обычаев и других обрядностей, которых мало, но для поддержания фундаментальных жизненных ценностей достаточно. Их обслуживает штат специальных сторожей и толкователей – жрецов. Они выделяются общиной почти инстинктивно, для применения и сохранения традиционных правил жизни, добытых прежде за счет трагических опытов и жертв. Ведь “в примитивных обществах традиции представляют собой наивысшую ценность для общины, и ничто не имеет такого значения, как конформизм и консерватизм ее членов. Цивилизационный порядок требует строгого соблюдения обычаев и следования знаниям, полученным от предшествующих поколений. Любая небрежность в этом ослабляет сплоченность группы и подвергает опасности ее культурный багаж…” [23].
Поскольку воспроизводство человека на родовой ступени осуществляется еще бессистемно и без материальных обязательств, кругозор и жизненный срок пралатинян коротки, много времени отнимает биологическая борьба за выживание, а слабая (стадная) социальная