офисных зданий, что уходят вверх. Тут только серые панельки, стоящие друг от друга достаточно далеко, чтобы между ними было просторно. И отсюда, с предпоследнего этажа многоэтажки, я вижу небо. Оно простирается до самого горизонта, вдалеке упираясь в другую панельку, что уже не выглядит так массивно, стоя на расстоянии. Неба тут много. Много зеленой травы и молодых листьев внизу. Я стою тут круглый год и наблюдаю, как природа меняется. Снег сменился зеленью, и скоро все вокруг будет таким ярким, таким солнечным, что глаз будет резать от этой красоты.
А потом придет осень, моментально меняя цвета. Я бросаю окурок вниз и смотрю на полянку, что простирается под моими окнами. Тут сплошь заросли кустов и людей, как и всегда, нет. Даже в детстве, кидая пакет с водой, я очень расстраивался, что под моими окнами никто не ходит. У Женьки оживленный тротуар и сбрасывать всякую пакость было весело. У меня не так. У меня можно любоваться красивым небом, в каком виде бы оно ни предстало.
Звонок в домофон застал меня, когда я с трудом выбирался с балкона. Изрядно окосев от первой за день сигареты. Я лениво подошел и взял трубку. На часах было двенадцать.
– Да?
– Доставка.
– Ага… восьмой этаж.
Никто ничего больше не ответил. В трубке хрипели помехи и слышно было, как хлопают двери. Лифт загудел, передавая вибрации через бетон, и выиграл мне минуту, чтобы я оделся.
Минута – это мягко сказано. Ребята тащили коробки с деревом довольно долго, задерживая лифт на приличное время. Начали слышаться ругательства и шаги, что семенили по ступеням.
«Да ну и плевать», – думал я о тех нетерпеливых, что сыпали проклятья. Подумаешь, пройтись пешком. Не вверх же. С другой стороны, у тех, кто поднимался вверх, не было сил ругаться. Они пытались отдышаться, радуясь, что добрались.
Два здоровых мужика быстро занесли в квартиру восемь увесистых коробок и протянули мне бумагу.
– Распишитесь. Вот тут, – здоровяк ткнул пальцем в лист. – И тут.
– Без проблем, – ответил я и поставил две синие закорючки в накладной.
Ребята аккуратно свернули листок и удалились, считая ногами ступени до лифта.
– Спасибо! – крикнул я, но ответа не последовало. Они то ли не услышали, то ли им было без разницы.
Я оглядел коробки и начал волочить их на кухню.
«Это меня жизнь так наказывает. За то, что я сделал позавчера со спортсменом», – гудело в голове. Так вот опять же: «Не я же спортсмена-то бил. Так, пошутил. Кто ж знал-то, что он вспыльчивый такой. И вообще, он первый начал!»
Пока я оправдывался – коробки нехотя и лениво перемещались на выделенное им место. Я даже забыл умыться и почистить зубы, так увлекся, что мало того – перетащил все, так еще и распаковал.
В доме никогда не было мужчины. Не было ни отца, ни отчимов, как у многих. Я взял отвертку и шестигранник и принялся читать инструкции. Все просто и предельно понятно. Откладывая одни элементы кухни в сторону, я принялся собирать другие. Время шло, и это маленькое дело захватило меня целиком. Я никогда не думал о том, что не должен таким