Тебе не хватает этой любви? – Герман орал на нее, лицо его покраснело, и вены на шее вздулись от напряжения.
– А он не любит. Почему так, Герман, у тебя есть ответ? Почему не нужна любовь тысяч, но нужна любовь одного?
Мужчина встал, нервно прошелся по гримерке, взял со стола почти пустую бутылку виски, плеснул в стакан янтарной жидкости и выпил залпом.
– Ничего больше не хочу слушать. Знал я, что с бабами лучше не связываться, но нет же, поверил, что ты особенная… Съехавшая ты, а не особенная! – воскликнул он в сердцах, а потом бросил стакан в стену, заполнив гримерку звоном стекла и мелкими блестящими осколками.
Сразу же после этого в дверь гримерки заглянула одна из девушек-организаторов концерта, покрасневшая и запыхавшаяся:
– Извините за вторжение, но мы задерживаем концерт уже на полчаса. Дальнейшая задержка просто невозможна! Люди начинают волноваться, – девушка заправила растрепавшуюся челку под черную кепку с музыкальным логотипом Миры и умоляющим взглядом посмотрела на нее, – вы готовы выйти?
Герман плеснул виски в другой стакан, выпил залпом и ответил за Миру:
– Мы уже идем.
***
Музыка льется, и течение этой реки благодатно и прекрасно. У Миры захватывает дух, и слезы подступают к глазам. Это она создала эту музыку. Это ее река.
В нотах и аккордах билось ее сердце, в них были заключены ее бессонные ночи, ее срывы и истерики, ее улыбки и смех, ее страхи и ее сила, ее ненависть и, главное, ее любовь.
В этой музыке была она вся. Она всегда представляла ее рекой. Именно поэтому она придумала когда-то себе такой псевдоним – Река. Не она управляла своим творчеством – Река всегда была сильнее, ее воды поглотили когда-то давно юную Миру. Это случилось тогда, когда отец, которого она ненавидела все душой, подарил ей на день рождения гитару…
А сейчас она стояла на сцене и понимала, что все исчезло. Река выплюнула ее, слабую, беспомощную, пустую на берег. Слезы покатились из глаз Миры. Она закрыла лицо ладонями.
Тысячи человек смотрели на молодую певицу из огромного зрительного зала. И никто не мог понять, что случилось, почему их обожаемая Река не поет. Она не видела, кто первый кинул на сцену цветок. Но потом люди один за другим поддержали этот внезапный флэшмоб – цветы посыпались на сцену дождем.
Мира задержала дыхание, вытерла слезы. Потом взяла в руки микрофон и сказала хриплым голосом:
– Я рада, что здесь собралось такое огромное количество людей, готовых поддержать меня в трудную минуту. Я чувствую вашу любовь, я вижу блеск ваших глаз. Но, увы, сегодня я разочарую вас. Потому что концерт, к сожалению, не состоится. По всем материальным вопросам вас сориентирует мой концертный директор. Извините…
Мира пулей выбежала со сцены, слыша, как за ее спиной зал загудел: то ли возмущенно, то ли расстроенно. Она бежала вперед, и этот гул догонял ее, преследовал даже в самых дальних коридорах огромного концертного холла.
Добежав до своей гримерки, Мира заперла дверь, стянула через голову блестящее платье, надела джинсы и клетчатую