дороге с пустой канистрой. Эти старые модели просто взахлеб жрут бензин, – со смехом сказал Барский, подхватывая свой «дипломат».
– Черт бы тебя… – кулаки Коржанова сжались.
У двери Барский задержался ровно на столько, чтобы успеть посоветовать им:
– Не теряйте времени, выслеживая меня. Я буду у себя в «Трубе». А потом, я думаю, провожу Маришку домой. Сами понимаете, дело семейное.
Итак, история достигла своей кульминации. И разрешится, наверняка взрывом. Она, наверное, и не могла кончиться иначе – уж слишком истеричными, неистовыми и яростными были те порывы чувств, которые обрушивались на кораблик их маленькой семьи.
Да он и звал их так «моя маленькая семья». Вся история началась пять лет тому назад, в конце перестроечного года, когда в кабинет Барского привели заплаканную девочку и очень попросили помочь. Он успокоил девочку, как мог, налил ей чаю, предложил закурить, сходил за пепельницей (сам Барский тогда не курил) и, вернувшись обнаружил превращение гадкого утенка в прекрасного лебедя. Зареванная чумичка с обвисшими влажными космами превратилась в очаровательную блондинку с невероятно чистыми скандинавского типа глазами. Она не имела права зваться иначе, чем Наташей, предположил Валерий – и угадал.
Затем последовала история, лишний раз подтвердившая постулат Толстого о том, что все несчастные семьи несчастны по-своему. История семьи Козинских-Малютиных изобиловала приключениями, бурными страстями, загадочными взлетами и сокрушительными падениями. Глава семьи, талантливый книжный иллюстратор, получил Сталинскую премию за цикл графических работ на тему «Ленин и дети», затем отправился в лагерь за портрет Сталина, в котором кто-то что-то не то усмотрел, затем вновь получил премию. Его супруга – артистка Большого – собрала все мыслимые и немыслимые награды и сплетни, развелась и вышла замуж за голландского миллионера, который оказался проходимцем, вернулась в страну и снова вышла замуж… Как зачарованный Валерий Барский слушал эту захватывающую историю, пока она вдруг не подошла к логическому концу. Итогом брака были две очаровательных девочки, одна из которых приняла фамилию матери, а другая – отца. Родители же вскоре один за другим последовали в могилу, и девочки остались без средств к существованию. Впрочем, обе были к тому времени уже вполне самостоятельными, старшая зарабатывала на хлеб танцами и древнейшим способом, младшая писала картины и участвовала в различных «акциях» хиппующей богемы, так что порой за ее картины удавалось что-то получить. Но после одного задушевного разговора сестрички решили взяться за ум и открыть, как выразилась Наташа «нечто вроде театрального кафе-шантана, клуба художников и поэтов, где каждый мог бы испить из живительного источника Искусства, вложить в него частицу себя и пообщаться с себе подобными». А в итоге получился полутемный подвал со стенами, изрисованными братьями-художниками так, что неподготовленного человека могло стошнить, и исписанными похабными стишками. Гонорары свои художники и поэты сами предложили получить выпивкой