rel="nofollow" href="#n39" type="note">39.
Перемены, произошедшие в России с 1906 по 1917 г., заставили Нарышкину еще раз, по-новому, взглянуть на политические события, которые она протокольно четко фиксировала в дневниках. Мысль написать новые мемуары возникла, вероятно, в 1917 г., когда стали очевидны последствия роковых ошибок, совершенных российской монархией на протяжении последних трех царствований. Нарышкина начинает осмыслять и пересматривать свои взгляды на события, произошедшие в России. Она осознает, что многие не понимают происходящего, и 8/21 апреля 1917 г. записывает в дневнике: «У многих нет другого горизонта, кроме света, его блеска, – и желания бежать из России. Незнакомство с историей – феноменальное. Никакого понятия не только о философии истории, но о внешних фактах, на которых она строится» (с. 423—424). Елизавета Алексеевна понимает, что, являясь очевидцем и участником важных исторических событий, обязана высказать свою точку зрения на историю трех последних царствований. В ее дневнике за 1917 г. имеются указания на то, что она вновь взялась за написание мемуаров. Она использует свои дневники и старые подготовительные материалы к воспоминаниям, опубликованным в 1907 г., по соображениям хронологии не вошедшие в них. Об этом свидетельствует фрагмент, который был написан в 1905 г.40
Вначале она намеревалась подробно рассказать о событиях, связанных с убийством императора Александра II и восшествием на престол Александра III. Эту часть воспоминаний Елизавета Алексеевна читала вслух царской семье во время пребывания под арестом в Александровском дворце Царского Села. Далее Е.А. Нарышкина хотела подробно остановиться на периоде царствования императора Александра III, что, по ее словам, раньше «невозможно было <…> сделать», так как в своей оценке она «оказалась бы слишком против течения, излагая свою мысль» (с. 424). К 1917 г. изменился ее взгляд на политику Александра III, и если раньше она была сторонницей продолжения реформ, начатых Александром II, то теперь пишет: «…откровенно говорю, что я <…> глубоко сожалела о потере надежды на преобразование России. В настоящее время мое суждение изменилось, и я теперь думаю, что в то время государь поступил мудро, остановив разом шатанье мыслей и взяв твердой рукой единоличное кормило правления» (с. 457). Затем Е.А. Нарышкина предполагала написать обзор царствования Николая II. Таким образом, хотя хронологически новые мемуары были продолжением «Моих воспоминаний», они отражали новый взгляд на события, произошедшие в России.
В это время она уже ясно понимала значение своих записей и продолжала их вести, находясь под арестом в 1917 г., в страшные 1920-е гг. и в эмиграции. Ей чудом удалось вынести их из Александровского дворца в мае 1917 г. (когда ее, больную, перевозили в большой Царскосельский дворец), несмотря на обыск, которому подвергли все ее вещи и благодаря тому обстоятельству, что досмотр производили солдаты, которые не поняли важности этих бумаг41. Хранить их было опасно: в лучшем случае их могли конфисковать (например, в апреле 1917 г. в Крыму были конфискованы все дневники императрицы Марии Федоровны), а в худшем – расстрелять