отвлекла.
– Да, пожалуйста, – ответила она, подавляя боль, что возникла у нее в груди при мысли о лучшей подруге.
– А вам, Аид?
– Виски… пойдет любой, какой у вас есть. Чистый… пожалуйста, – добавил он после паузы. Персефона скривила лицо, но он хотя бы попросил вежливо.
– Чистый? – переспросил Бен. – Настоящие любители виски добавляют хотя бы воды.
Сердце забилось в груди Персефоны, когда она увидела, как Аид встретился взглядом с Беном.
– Я добавляю кровь смертных.
– Конечно, Аид, – тут же ответила Сивилла, достав бутылку из коллекции на стойке и протянув ему. – Вам сегодня пригодится.
– Спасибо, Сивилла, – поблагодарил он, быстро скрутив пробку с бутылки.
Оракул налила Персефоне бокал вина и передала через барную стойку.
– Так как вы познакомились с Беном? – поинтересовалась Персефона, пригубив вино.
Сивилла уже открыла рот, чтобы ответить, но Бен ее опередил:
– Мы познакомились в «Четырех оливах», я там работаю. Для меня это была любовь с первого взгляда.
Персефона поперхнулась, и вино обожгло ей горло, так что она выплюнула его обратно в бокал. Богиня встретилась взглядом с Сивиллой, которая будто оцепенела, сгорая со стыда, но, прежде чем кто-то из них успел что-либо сказать, раздался стук в дверь.
– Слава богам, – Сивилла практически побежала к двери, оставив Персефону и Аида наедине со смертным.
– Я знаю, что еще не убедил ее, – пояснил Бен. – Но это лишь вопрос времени.
– Почему ты так уверен? – спросила Персефона.
Парень расправил плечи и заявил:
– Я оракул.
– О черт, – проворчал Аид.
Персефона ткнула его локтем.
– Прошу меня извинить, – добавил бог и вышел из кухни с бутылкой виски в руках.
Бен наклонился над барной стойкой:
– Кажется, я ему не нравлюсь.
– С чего ты взял? – спросила Персефона, продолжая краснеть.
Бен повел плечом:
– Да просто… ощущение такое.
Снова наступила долгая неловкая пауза, но стоило только Персефоне открыть рот, чтобы извиниться и отправиться на поиски Аида, как так называемый оракул заговорил.
– Ты проиграла, – сказал он.
– Прости?
– Да, – прошептал он – с расфокусированными, остекленевшими глазами. – Ты проиграла и снова проиграешь.
Персефона стиснула зубы.
– Потеряв одного друга, потеряешь и многих других. И ты… ты перестанешь сиять, как уголек, угасший в ночи.
Ее гнев постепенно рассеялся, превратившись в отвращение, когда она узнала эти слова.
– Почему ты цитируешь «Леонида»?
Этот телевизионный сериал – о спартанском царе и его войне с персами – был довольно популярен, и к тому же его обожала Лекса. Это была драма, полная любви, страсти и крови.
Бен заморгал, сфокусировав взгляд.
– Что ты сказала? – спросил он, и Персефона закатила глаза. Она ненавидела лжепророков. Они были опасны и выставляли посмешищем