кусок лаваша и пару глотков воды. Девушка медленно ела, понимая, что такая скудная пища явно не насытила Георгия.
Уже через час все улеглись вокруг костра. Джигиты почти все быстро захрапели, а девушка хоть и безумно устала, но все же не могла сомкнуть глаз от всего, что пережила и видела сегодня. Софья единственная лежала на небольших мешках с мягкой поклажей, накрытая плащом одного из джигитов. Остальные мужчины лежали прямо на траве вокруг костра, завернувшись в длинные плащи. Их было восемнадцать человек, как сосчитала девушка.
Асатиани так и был одет лишь в длинную черкеску, достающую своими полами до его высоких мягких сапог, без плаща. Софья видела, что он лежит на боку и иногда шевелит плечами, словно пытаясь их размять. Девушка думала, что его руки совсем онемели от неудобного связанного положения за спиной, и жалела его. Ведь ей руки более не связывали.
Она лежала напротив Георгия через горящий костер и отчетливо видела его загорелое лицо, которое наполовину было скрыто скачущими языками пламени. Верхняя часть его, а именно глаза, обрамленные темными бровями, хорошо были видны ей. Он тоже не спал и также смотрел на нее. Его взор, пронзительный, неподвижный и какой-то завораживающий, проникал в самые тайные глубины ее души и словно успокаивал. Софья вдруг осознала, что этот суровый мужчина, которого она знала всего день, в этот момент времени, здесь, в этом жутком месте, среди этих опасных людей был единственным ее другом. Единственным человеком, который мог утешить ее хотя бы взором, и это у него очень хорошо получалось. Ибо уже спустя четверть часа, все так же неотрывно смотря в глаза Асатиани, Софья невольно прикрыла веки и забылась крепким сном.
Проснулась она от резкого толчка по ногам. И в следующий миг чья-то жесткая рука схватила ее за плечо и посадила. Она испуганно распахнула глаза, пытаясь осознать, где находится.
Светало. Софья тут же вскинула глаза на Рашида, возвышающегося над ней. Он что-то сказал ей по-грузински, и она отчетливо поняла, что он велел ей вставать. Как и накануне, она отправилась с Яго в кусты, чтобы облегчиться, и по возвращении на поляну получила из рук Рашида кусок сухого лаваша и немного воды. Остальные джигиты уже седлали лошадей и привязывали поклажу. Георгий стоял недалеко от нее. Его высокая широкоплечая фигура, отличавшаяся своей величавостью от других джигитов, казалась понурой, а плечи сгорбленными. Выглядел он устало и даже замученно. Его руки по-прежнему были связаны. И она искренне пожалела Асатиани, думая, что он, наверное, совсем уже не чувствует пальцев. Отметив, что ему даже не дали воды, не говоря уже о куске хлеба, девушка озабоченно поджала губы, понимая, что если с ним и дальше будут обращаться подобным образом, то он вскоре совсем потеряет силы.
Она стояла от Георгия в десяти шагах, и ей очень хотелось подойти к нему и поговорить. Но девушка не дерзнула этого сделать, ибо знала, что главарь будет недоволен и Асатиани вновь могут ударить. Через пару минут к Георгию подошел один из сванов. Проверив жесткие вожжи, стягивающие впереди