послезавтра надо вносить аренду за офис дискуссионного клуба при известной вам благотворительной организации, и поверьте, голубчик, на слово: на счету нет ни копейки! А вы мне предлагаете мировые шедевры, да еще и нелегально. Кстати, а почему мне? – добавила она почти мгновенно, видя, что ее «плач Ярославны» не произвел никакой реакции.
– Анна Павловна, вы абсолютно точно подметили нелегальность, и я позволю себе более точно выразиться: незаконность существования этих произведений искусства. Но они существуют, и это неоспоримый факт, – поспешно ответил Виктор, стоя к ней вполоборота и придерживая бокал с шампанским совсем рядом со своими тонкими, похожими на две красные резинки и все время кривящимися во время разговора губами. – Вы знаете, как Пикассо любил рисовать Арлекинов? Самый интересный, по крайней мере по моему мнению, это тот с зеркалом, написанный в тридцать втором. Но были еще. Так вот, среди тех картин, о которых мы с вами сейчас говорим, есть еще один, и я видел его своими глазами, – продолжил он, пристально глядя ей в лицо.
– Это все прекрасно, но ты не ответил на мой вопрос, – заметила она в ответ и, взяв с подноса у проходящего мимо официанта бокал «Вдовы Клико», сделала добрый глоток, оставив на ободке следы пастельно-розовой помады. Прием проходил в представительстве британской миссии, и не следовало зевать с выпивкой и закуской; ссылаясь на протестантские каноны своей культуры, англосаксы всегда старались сэкономить.
– Мы переходим на «ты»? – сказал он как-то удивленно.
– Друг мой, ты подходишь к пожилой даме, предлагаешь ей какую-то уголовщину и предполагаешь, что после каждого пассажа она будет приседать в реверансе?
– Ну, мне будет как-то неудобно.
– Неудобно спать на потолке, – воспользовавшись паузой, она жестом подозвала официанта и, поменяв бокалы, попросила принести ей какие-нибудь закуски. – Так почему ты обратился ко мне? – уже более настойчиво произнесла она.
– Мне нужен cut out[7], – как ни в чем не бывало произнес он.
– Господь с тобой! Я похожа на Мату Хари?! – Анна Павловна постаралась максимально изобразить удивление. Однако какой-то неприятный холодок, пробежавший по спине и застрявший где-то в районе малого таза, подсказал ей, насколько опасен для нее этот человек, знающий больше, чем она хотела. И самое неприятное, что не надо было далеко ходить, чтобы понять, чьи уши торчат во всей этой истории. Его ответ немедленно подтвердил самые худшие опасения.
– Анна Павловна, дорогая, прошу покорно меня извинить, что мое воспитание не позволяет вам тыкать, но мне доподлинно известно о вечеринках, которые иногда проходят после ваших замечательных благотворительных вечеров. Они называются у вас аффтерами? На английский манер, не так ли? – сказал он, стараясь придать своему голосу дружелюбно-ироничную интонацию, как будто разговаривал с ребенком.
– Виктор, мне непонятны твои инсинуации, в