капитан разлил еще по одной и, жахнув по-гусарски, откусил краешек от толсто нарезанного и не очищенного от пленки сервелата, пожевал и, выплюнув аккуратно пленку на ладонь, бросил ее в стоящее под столом ведро.
Свободно владеющий необходимыми навыками для разделки правильными приборами лобстера-спайдера без последствий для смокинга, знающий все тонкости этикета Алексей впал в легкий ступор не только от географических открытий, происходящих у него на глазах, но и от общей атмосферы простоты и легкости в правилах ночной трапезы.
– А что, в служебке ты один?
– Да нет, там старлей еще.
– И?..
– Что «и»?
– Куда старлея денете?
– А думаешь, она приедет?
Мусоливший до этого ответа свой стакан Алексей сам долил его почти до ободка и, медленно запрокинув голову и жадно двигая кадыком, допил до конца.
– По рукам, Сирано! – он протянул руку недоверчиво смотрящему на него кэпу.
– Почему Сирано? Это по-французски, что ли?
– Точняк! Это, Сергей, по-французски! – «Меня начинает заносить», – подумал он про себя.
– Хорошо, – капитан с хрустом пожал протянутую ладонь. – Чего взамен просишь?
– Ничего, мои письма отдай.
– Забирай, это я пошутил так.
На следующее утро над чувствующим себя не выспавшимся и немного с похмелья курсантом раскрылся защитный зонтик невидимого ангела-хранителя.
Сначала сержант приказал ему отправиться в санчасть из-за хромоты. Медсестра, осмотрев его мозоль, категорически отказала ему в возможности вернуться в строй.
– Минимум неделя постельного режима! Может быть инфекция! – она озабоченно стала перебирать склянки в белой этажерке.
Мозоль заживала медленно, и Леха в тапочках и пижаме просиживал дни напролет, упражняясь в искусстве написания изящных фраз одновременно двум адресатам. За черновиками по вечерам после отбоя заходил сам капитан, стараясь хоть как-то сохранять ореол секретности своей миссии. В субботу они даже выпили спирт, как по волшебству появившийся на тумбочке вместе с незамысловатой закуской из шпрот и докторской колбасы. Медсестра, обычно всем недовольная, с заспанными маленькими глазками, едва прикрытыми коротенькими блеклыми ресницами, в этот вечер представляла собой полную противоположность, услужливо порхая с места на место, поднося то воду, то мензурку сосредоточенному на разведении спирта особисту. Когда она в очередной раз выскользнула на кухню, единоличный обитатель стационара взглянул на детально вымеряющего пропорции капитана и, мотнув в сторону двери подбородком, спросил:
– У?..
– Угу! – ответил тот.
– А мне?
– Тебе нет. Только с офицерами!
– Мы же советские люди! Откуда такая кастовость?
– От верблюда. Все готово, давай подставляй стакан.
– А остудить?
– Так пойдет, не на приеме у английской королевы.
«Это