Блестяще выиграл три скачки для двухлеток. Всю зиму считался фаворитом «Гиней»[1] и дерби. Все говорили, что он станет одним из лучших. Что станет чудом.
– Ну да, – сказал я. – Я помню.
– И что потом? Прошлой весной он участвовал в «Гинеях». И спекся. Полный провал. О дерби ему даже и мечтать не приходилось.
– Ну, бывает, – повторил я.
Она бросила на меня раздраженный взгляд, поджала губы.
– А Зингалу? – спросила она. – Что, скажешь, и такое бывает? Два лучших жеребчика в стране, в два года подавали блестящие надежды, оба с нашей конюшни. И ни один не выиграл ломаного пенни в прошлом сезоне, в трехлетнем возрасте. Стояли в денниках, бодрые как огурчики, лопали как не в себя и ни к черту не годились!
– Ну да, тут есть над чем подумать, – согласился я, но не очень убежденно. Лошадь, не оправдавшая больших надежд, – это так же естественно, как дождь в выходные.
– Ну а Бетесда, годом раньше? – гневно зыркнула на меня Розмари. – Одна из лучших кобыл-двухлеток! Несколько месяцев считалась фавориткой «Тысячи гиней» и «Оукса». Потрясающая лошадь. Когда она выходила на старт «Тысячи», выглядела на миллион долларов. И пришла десятой. Десятой, чтоб тебя!
– Но ведь Джордж наверняка все проверил и перепроверил, – сдержанно сказал я.
– А то как же! Чертовы ветеринары всю конюшню облазили. Тесты, анализы – все. Все по нулям. Три блестящие лошади, все как одна, ни к черту не годятся. И никаких объяснений. Ничего!
Я тихонько вздохнул. С моей точки зрения – обычная история, со всяким тренером может случиться. И вовсе не повод для тайных визитов в париках.
– А теперь вот Три-Нитро, – ошарашила меня Розмари.
Я невольно выдохнул – только что не крякнул. Без Три-Нитро сейчас не обходилась ни одна колонка, посвященная скачкам. О нем говорили как о лучшем жеребчике десятилетия. Прошлой осенью, будучи двухлеткой, он затмил всех соперников, и почти никто не сомневался, что этим летом он будет звездой. Я видел, как он выиграл «Миддл-Парк» в сентябре в Ньюмаркете, с рекордным результатом, я, как наяву, видел его мчащимся по дорожке с почти невероятной скоростью.
– До «Гиней» всего две недели, – сказала Розмари. – Вот сегодня как раз четырнадцать дней. И предположим, что-то случится… опять что-то плохое… а вдруг и он провалится, как и те?..
Ее снова затрясло, но не успел я открыть рот, как она продолжила, повысив голос:
– Сегодня была единственная возможность… единственный вечер, когда я могла прийти… Джордж был бы вне себя. Он твердит, что ничего с конем не случится, что никто к нему даже близко не подойдет, что его стерегут как зеницу ока. Но он боится, я знаю! Весь как натянутая струна. Взвинчен до предела. Я ему предложила позвонить тебе и попросить покараулить лошадь, так он буквально взбесился. Не знаю почему. Никогда еще не видела его в такой ярости.
– Розмари… – начал я, качая головой.
– Послушай! – перебила она. – Я просто хочу, чтобы ты сделал так, чтобы с Три-Нитро перед «Гинеями» ничего не случилось. И все.
– И