ты с пустыми карманами, – задумался Дедушка Лу, – Только карта игральная была, крестовая двойка.
Глава 2
Следующие три дня я опять спал. И ел. Мучился неизвестностью, ругая воображение за те картинки, что рисовались про сестру, Астрид и парней и медитируя, что они уже где-то близко к дому и у них все хорошо. Гулял вокруг лагеря, пока безуспешно пытаясь разобраться в видениях, воспоминаниях и реальности. Каждый день увеличивал километраж и пытался участвовать в тренировках, которые регулярно устраивали камаджоры, чтобы тренировать свою малышню.
Их учили драться – какой-то древний аборигенский стиль больше похожий на танец и заточенный на работу с длинной острой палкой из темного дерева. Основная цель – проткнуть противника, причем желательно в голову, при этом не дать себя схватить. Прям отработка ликвидации ходячих, и гибкая вертлявая школота выделывала такие кульбиты перед деревянными манекенами, что крылатая фраза: «порхай, как бабочка, жаль, как пчела» приобретала вполне реальный смысл. Манекены по конструкции напоминали китайские вин-чуны, только торчащие штыри длиннее и больше механизмов, чтобы махать крючковатыми конечностями.
Я в такие игры не играл. Хватало пары-тройки приседаний и начинала кружиться голова. А после попытки отжаться, я, как правило, засыпал прямо на земле, отползая, чтобы на меня не наступили.
Постепенно тело начинало слушаться и, несмотря на то, что я прибавил несколько килограмм, становилось легче его контролировать. Процентов девяносто времени. Остальные десять, причем это случалось совершенно неожиданно. Я не контролировал ничего. Мог просто идти и рухнуть от прострелившей ногу судороги, мог спокойно сидеть, а потом встать и пошатнуться. Так бывает иногда во время пьянки, пока сидишь, кажется, что все ты в полном порядке, а стоит подняться, так все плывет, и лицо летит навстречу полу.
Также фигня творилась со всем. То ослепну на мгновение, то оглохну, один раз даже штаны обмочил. Неудобно было капец как, особенно от заботливых и всепонимающих взглядов камаджоров. Мол, не ссы, дело житейское, все через это прошли. Но я даже сквозь жуткий и корявый говор креольского понял, что это сарказм. Моментально в голове раздался далекий шепоток с призывом не скрывать своих желаний и прибить кого-нибудь.
Шепот стал частым гостем. Чаще всего приходил во сне, провоцируя на всякие мерзости. Я старался игнорировать, но довольно быстро срывался, сквозь сон знакомя Шекхед с богатым и могучим русским матом. Но она возвращалась, а вот камаджоры вежливо отселили меня спать отдельно.
Справиться со всей этой жестью помогал Дедушка Лу и два совсем дряхлых колдуна. Первый успокаивал словом – поддерживал и обещал, что скоро станет лучше. Что контроль должен вернуться, по их опыту и хитрой математике процентов на девяносто восемь точно. А колдуны продолжали поить какой-то приторной гадостью и наносить на свежие татуировки вонючую зеленую мазь. Из чего она сделана, мне не сказали, но комаров и прочую мелкую живность отгоняла на ура.
Хотелось сдать кровь на анализы, может дело вообще в ней, а не