в заговорщики записать, да и Москву. Москву в особенности, там теперь прозябают все, кто прежнее положение утратил. Конечно, ненавидят нас, и мечтают государя отворотить от нас, а может, и интриги плетут. Но не стоит на них силы тратить. Бог с ними! Тоже мне заговор!
Я хотел возразить, но вошел лакей и доложил о прибытии князя Чарторыйского.
– Вовремя, – промолвил Николай Николаевич. – Зовите сюда…
– Я уже тут, – раздался голос князя Адама.
Он вошел в гостиную. Мы поднялись навстречу. Новосильцев и Чарторыйский обнялись, а затем князь Адам протянул мне влажную холодную руку:
– Здравствуй, граф Воленс-Ноленс.
– Подай-ка нам кофию, – велел Николай Николаевич лакею.
Чарторыйский опустился в кресло.
– Представляешь, Сармата10, наш Воленс-Ноленс раскрыл заговор, – усмехаясь, сообщил Новосильцев князю Адаму. – Или организовал? Мы еще не разобрались до конца!
Чарторыйский, настроившись на розыгрыш, с любопытством посмотрел на меня.
– Николай Николаевич, уверяю вас, тут дело серьезное! – с досадой нахмурился я. – Они замыслили что-то страшное! «Россия содрогнется от ужаса!» – незнакомец так и сказал. Александра Павловича обозвал человеком безвольным. А цель-то у них – навязать государю нового фаворита! Кого-то из старых вельмож. Мало того, сановник этот уже был у императора, но отказался от назначения. Получается, Александр Павлович сам и приглашал его! Понимаете, Николай Николаевич? А тот отказался, но отказался из тактических соображений!
– О чем это вы? – спросил Чарторыйский.
Слава богу, настрой на веселый лад у него пропал. Я хотел пересказать все с начала, но Новосильцев и тут перехватил инициативу. Он в двух словах поведал князю Адаму о моих злоключениях, да так, что под конец я и сам едва сдержался от смеха. Но к моему удовольствию Чарторыйский взволновался не на шутку.
– Кто бы это мог быть? – призадумался он. – Кого из прежних вельмож Александр может призвать?
– Они называли его Длинным, – подсказал я.
– Пален или Беннигсен, – ломал голову князь Адам. – И встречался Александр с ним, выходит, не посоветовавшись с нами…
– Потому что мы медлим, слишком медлим! – воскликнул я. – А императору нужен результат. Больше года прошло, только говорим, воздух сотрясаем! А что сделали? Коллегии упразднили! Либеральные преобразования, называется!
– Тебя, брат Воленс-Ноленс, не поймешь, – развел руками Новосильцев. – То ты на Поло нападаешь – не нравится тебе, что он служить пошел, то гневаешься, что сделано мало!
– Так ведь смотря как делать! Вы же сами провозгласили: «Ничего для себя – ни наград, ни привилегий!»
– Хороша привилегия! – воскликнул Николай Николаевич.
Вошел лакей с подносом, расставил три чашечки кофия и хотел удалиться, но Новосильцев удержал его:
– Савелий, стой тут с кофейником и подливай кофия графу Воленскому, как только заметишь, что его чашечка наполовину опустела.
Лакей