нависало облачное небо, и куда ни глянь – ни единого признака жилья. Деревья без листьев отражались в серых лужах, и весна совсем не чувствовалась, хотя стоял уже конец марта.
– Судя по безотрадному пейзажу, тебе придётся иметь дело с БОТРЯПом или с ТУФООБом, – сказала Хедвиг Кюммельзафт.
– Вполне вероятно, – согласился Том. – Они чаще всего куролесят в таких сырых унылых местах.
(Для бесценных читателей: БОТРЯП – это болотно-трясинное привидение, а ТУФООБ – туманный формирователь образов.)
– А кто, собственно, выдавал тебе это экзаменационное задание? – спросила Хедвиг Кюммельзафт, объезжая большую лужу на дороге. – Профессор Лаутерфрессер?
На горизонте показалась одинокая церковная башня.
Том покачал головой:
– Нет. Какой-то новый тип в экзаменационной комиссии. Очень неприятный. Профессор Шляймблатт.
Хедвиг Кюммельзафт повернулась к Тому так резко, что чуть не наехала на дорожный знак, но вовремя успела затормозить.
– Шляймблатт? – переспросила она, остановив свой старенький автомобиль на обочине дороги. – Лотан Шляймблатт?
– Какое у него имя, я понятия не имею, – ответил Том и удивлённо посмотрел на напарницу: – А что с ним такое?
Хедвиг Кюммельзафт нервно разминала кончик носа. Потом тряхнула головой и снова завела мотор.
– Ах, да что это я, – пробормотала госпожа Кюммельзафт. – Ничего определённого тут не скажешь. История произошла больше четырёх лет тому назад.
– Что за история? – спросил Том.
– Ах, у меня со Шляймблаттом шёл ожесточённый спор о борьбе с духами-хлебателями. Он тогда пытался доказать мне действенность своего метода. Но дух, с которым он схлестнулся, вылакал бы его дочиста, словно чашку утреннего кофе, если бы не вмешалась я. И Шляймблатт мне этого не простил.
– Ничего себе, и это вместо благодарности?! – удивился Том и невольно усмехнулся: – Но на кофе профессор мало похож. Скорее на стакан обезжиренного молока.
Госпожа Кюммельзафт улыбнулась:
– Ну, ты ведь знаешь, к каким последствиям приводит столкновение с хлебателем. Некоторые жертвы до конца жизни остаются белыми, как бумага для носовых платков. Боже, у меня разыгрался аппетит от вида твоей булочки. Надеюсь, Шляймблатт устроил нас в гостиницу, где можно съесть что-нибудь приличное.
Уже смеркалось, когда они добрались до Болотного Пруда. Над дорогой висел туман, и первые дома деревни проступали сквозь белёсую дымку тёмными тенями. Болотный Пруд был старой деревней, такой старой, что Тому показалось, будто туман когда-то поглотил её и снова выплюнул в давно минувшее время.
Узкая дорога, вымощенная булыжником, вела прямиком к большой церкви. Она стояла посреди деревни, на голой площади, вокруг которой теснились дома, словно искали защиты в тени могучей башни. Редко где горели огни.
– Вид не очень-то гостеприимный, да? – заметил Том, когда Хедвиг Кюммельзафт припарковалась