нужно?
– Только информация.
– Хорошо. Какая именно?
Женщина бросила свои кухонные дела, оставив коллег, и приблизилась к Папе. Они оба сели рядом друг с другом за стол и продолжили диалог.
– Такое дело… Что сегодня случилось в обеденное время, когда трапезничала первая группа?
– Необычного?
– Да. Что, как правило, не происходило ранее.
– Ну… Дайте вспомнить, – повар устремила свой взгляд в левый бок, а после повернулась на Геннадия и заявила: – Капитан Констанций выгнал одного из обедающих. Он громко кричал, покраснел. Я, если честно, не знаю, из-за чего всё началось, но когда капитан повысил голос – все вздрогнули и наблюдали за ним. Я очень сильно напугалась в тот момент. Извините меня, конечно, но порой Констанций бывает слишком нервный, – чуть сбавила голос повариха.
– Ничего… Ничего… Это всё?
– Да.
Жрец сделал вдох и завершил разговор:
– Что ж, спасибо вам за информацию.
– Не за что, Геннадий Папа.
Он легонько качнул головой, встал и отправился в кабинет Констанция. Его шаг был широким и уверенным, будто человек спешил получить награду. Жрец создал для себя точку в длинном коридоре и не сводил с неё глаз. Страшно представить, что случилось бы с любым, кто попался бы ему под ноги. Дикой лошадью он мчался вдаль.
В бункере было больше 40 помещений. Почти в каждом присутствовало огромнейшее пространство. Исключениями являлись комнаты секций: меньший размер, тоньше стены, двери, ниже потолки.
Геннадий прибыл к своей родной секции, куда его без вопросов впустил сторож. Тут же он постучался в дверь капитана и вошёл в его кабинет.
– Какая честь, великий жрец, – всполошился Лидер, сидя за столом.
– Пустое, дорогой Констанций. Я ненадолго. Лишь хочу кое-что уточнить.
– И что же вы хотите уточнить?
– Мне желанно знать имя того, с кем у вас сегодня случилось некое недопонимание. Я твержу о человеке, на которого вами был пролит гнев на обеде.
– Если вы пришли, чтобы укорить меня за это, то уж извините, но вам следует покинуть кабинет. Об этом не может быть и речи.
– Так! – Установил паузу жрец. – Однако я даже не сказал про это. Мне лишь нужно имя.
– К чему вам оно?
– Боюсь, что больше мне не следует ничего говорить. Будем считать, что это дурное любопытство.
– Лишь из уважения к вам, Папа, я назову имя этого человека, но спроси меня об этом кто-то другой – его тут уже бы не было… А мальчишку, чьё воспитание ужасно, чьи слова порочны, а мысли глупы, зовут Каин.
– Каин… Очень интересно. Спасибо большое, капитан, – Геннадий засобирался.
– Не за что. Вы даже не поделитесь тем, к чему вам это?
– Констанций, просто любопытство.
– Что ж… ладно, – Шпинель опустил глаза обратно в бумаги. Теперь ему было абсолютно безразлично происходящее вокруг, ведь он вернулся в процесс своей работы.
7
Командующий