рассветный щекочет лесок,
Море темнеет под кромкой обрыва
Волнами лижет прибрежный песок.
Стану на камень – вершину стремления,
Руки, как крылья, раскину – взлетай…
Жизнь – это только всего лишь мгновение,
Отзвуки прочь улетающих стай…
Прекрасны горы на закате
Прекрасны горы на закате, когда багрянец небо красит
И их великие громады сиреневый завесит дым.
Безмолвно вечер прячет склоны, поляны в призрачном атласе,
Луна за облаком ютится, но Млечный путь ещё незрим…
Коряги скорчились в ущелье, и тени леса за спиною
Стоят как лешие на страже сокрытых древами глубин,
А сумрак, сырости напившись, тягучей плотной пеленою,
Вослед крадучись за закатом, съедает зарева рубин…
Поклонятся травы
Поклонятся травы под шагом усталым, деревья зашепчутся в чаще густой,
И полог туманный, скрывая секреты, невольно потянется бледной змеёй.
Под крики кукушки душа встрепенётся – пусть долгое эхо звучит по лесам,
И маятник жизни качает главою, пусть годы пророчит, как дань чудесам.
Тропинка меж вехами прочь устремится, извилисто лентою вдаль поспешит…
Горбатится леший у старой коряги, в погибель болотную манит, скрипит.
Мхами завешены тайны былинные, и вещих камней просто так не найти:
Познанье меняется, видимость – кажется, ухом уловишь лишь толки в пути…
В лесу
Ветерок запутался случайно
Косами в лесной глубокой чаще
И, беспечный, трепетно, изящно
Травами колышет чрезвычайно.
Богатырь дубовый лист бросает,
Раскрывая мощные объятья —
Славные добротные полати,
Отдохнуть пришельцев зазывает.
Тут, на ветках стража-исполина,
Прикорнуть тихонько б не мешало,
Где так пташка сладко щебетала,
Где мечтами полнилась картина
И дышала ароматом леса —
Терпкий исцеляющий напиток!
Паутинка серебристых ниток
Пролетала, не имея веса…
Серебрятся перья ковыльные
Серебрятся перья ковыльные —
На вершине стою, как летаю!
Небо синее, ветра сильные,
Размахнусь во всю ширь – не поймаю!
Разгуляться бы, раззадориться,
Выпить дочиста теплоты нектар!
Солнце летнее успокоится
На закате дня, убавляя жар…
Паутинки блещут воронками,
И лучи искрят по колосьям трав,
Сердце струнами очень тонкими
Отзывается, красоту приняв.
Не надышишься, не насмотришься —
Даль бескрайняя распростёртая,
И невольно тихонько молишься:
Речь сама течёт непритворная…
Серебрятся перья ковыльные,
Чабрецом тянет терпко, сладостно,
Море, небо – глубоко синие,
Так