по ее мнению, был слишком суров с ней, а мать умерла, когда той не было еще и десяти лет. За несколько дней до исчезновения ее часто видели с каким-то французом. Скорее всего, она просто бежала с ним на материк.
– Откуда такая уверенность? Кто-то проверял? И что за француз? Его нашли? Допросили?
– Вы же знаете, как это бывает, сэр, – философски произнес Чарли. – Кто будет терять время на поиски бунтарки в то самое время, когда Лондон задыхается от грабежей и убийств?
– Понятно, – мрачно ответил я, понимая, что Чарли абсолютно прав. У полиции Лондона действительно всегда были более важные дела, чем розыск убегающих из неблагополучных семей выскочек, пытающихся доказать близким и всему остальному окружающему миру, что они гораздо взрослее, чем есть на самом деле. – Что по остальным?
– Марк Заустерлиц, пропавший в 1915 году, погряз в долгах, как в шелках. Его друзья и тетка, которая растила сорванца, убеждены, что он скрылся от кредиторов за океаном и никогда не вернется. Кларисса Пенктрейн, исчезнувшая в марте 1919 года, грезила путешествиями. Незадолго до исчезновения она продала небольшую квартиру в Гринвиче и избавилась от всего имущества, как будто планировала исчезнуть.
– Гм… А Клаудия Милкис?
– Клаудия Милкис в последние месяцы перед исчезновением часто говорила о том, что в жизни нужно что-то менять. Отдел полиции Челси возбудил дело о пропаже, но оно было закрыто после того, как выяснилось, что билет на точно такое же имя был приобретен на теплоход, отправляющийся в Нью-Йорк 13 мая сего года ранним утром. Скорее всего, она давно уже в Новом Свете.
По моей спине прошел холодный пот.
13 мая.
Тот самый день, в который Кэмерон должен был доставить Клаудию Милкис к Остину Харрису. В отель «Олдгаден».
Очередное совпадение? Не слишком ли их много за сегодняшнее утро, которое толком еще не успело начаться.
– Но ведь девчонка могла не сесть на теплоход, верно? – мрачно спросил я.
– Верно, могла и не сесть, кто ж теперь узнает, – рассудительно согласился Чарли. – Но это не повод возбуждать дело об убийстве. Авантюризм, протестный дух, так, наверное, это бывает. Кто из нас не мечтал обо всем этом в молодости?
Я крепко призадумался. Действительно, на первый взгляд в пропажах этих людей нет ничего настораживающего, но… Что-то, все же, меня сильно насторожило. И не просто насторожило, а взбудоражило до мозга костей.
Я почувствовал себя школьником, который третий час потеет над непосильной задачей, но ответ прост, очевиден и логичен, стоит лишь только посильнее напрячь мозги, чтобы головоломка превратилась в элементарное уравнение.
– Конспирация сохраняется на высочайшем уровне, – задумчиво пробормотал я, вспомнив вчерашние слова Льюиса Кэмерона. – Комар и носа не подточит…
– Простите, что, сэр? Я не расслышал.
– Ничего-ничего, – отмахнулся я, пытаясь собраться с мыслями. – Ни свидетелей, ни очевидцев… Никого?
– Все так, сэр. Только однажды в случае