повторила Биргит, стирая кровь платком.
– Простите, что так резко, – продолжал он, – но у меня не было выбора.
Биргит не знала, что ответить, не знала, что думать о своём первом поцелуе. Её мысли по-прежнему метались.
– Послушайте, вы пережили шок. Как насчёт кофе? Я, конечно, угощаю. А потом провожу вас домой. Где вы живёте? Где-то неподалёку?
– На Гетрайдегассе…
– Как чудесно. Ну, что скажете? По поводу кофе?
Она в смятении смотрела на него. В свете всего, что произошло в этот вечер, она не знала, как реагировать на предложение этого доброго человека. А он казался добрым; у него было простое, круглое лицо и приятная улыбка, голубые глаза и чуть кривые зубы. Он не был особенно красив, и Биргит это понравилось. Доброе сердце, считала она, важнее красоты.
– Замечательно, – наконец ответила она, всё ещё дрожа, но изо всех сил стараясь справиться с собой. – Спасибо. Кофе будет очень кстати.
Глава седьмая
Декабрь 1936
Снег тихо падал, когда Лотта вновь поднималась по крутым ступеням аббатства Ноннберг. Был полдень, солнце клонилось к горизонту, тени становились длиннее. Весь город накрыло белым одеялом. Добравшись до последней ступени, Лотта туже запахнула пальто; аббатство вырисовывалось перед ней сквозь пелену снега, древнее и несокрушимое, как горы за ним.
Прошло два месяца с тех пор, как она в прошлый раз взошла по этим ступеням. Два месяца с тех пор, как Мария фон Трапп спросила, не чувствует ли она – она, Лотта Эдер – служение Богу своим призванием. С тех пор Лотта не могла думать ни о чём другом.
Она посещала занятия, она репетировала, она обедала и ужинала, она по вечерам сидела в кругу семьи, слушая радио или игру Франца на пианино, но в голове бесконечно крутилась одна и та же мысль. Вдруг это и впрямь моё призвание?
Однажды утром по дороге домой из церкви она решилась спросить у Иоганны, что та думает по этому поводу.
– Иоганна, – нерешительно начала она, – тебе никогда не хотелось стать монахиней?
Сестра удивлённо посмотрела на неё и фыркнула.
– Чего? Нет, конечно. С какой стати?
– Потому что, – ответила Лотта, – это была бы такая…такая спокойная жизнь…
– Тоскливая, ты хотела сказать. Как будто моя недостаточно тосклива. – Иоганна украдкой взглянула на Франца, который шёл рядом с Манфредом. Он каждую неделю посещал вместе с ними мессу, хотя и не мог участвовать в таинстве причастия, не будучи католиком.
– Значит, ты никогда об этом не думала? – уточнила Лотта, не зная, облегчение или разочарование принёс ей этот решительный ответ.
– Ни минуты. – Иоганна встряхнула головой. – А почему ты спрашиваешь?
Лотта пожала плечами, не в силах озвучить неясные, но искушающие мысли, кружившие в голове.
– Ну, не знаю. Мы ведь часто видим, как они идут в больницу. – Многие монахини трудились в благотворительной больнице в старом городе. Лотте они всегда казались такими безмятежными. Ей нравилось