острый слух, или я только про зубы рассказывал? Вот вам пример: прямо сейчас я слышал, как женщина, сидящая на дальней стороне веранды, говорит в свой телефон: «Они увеличили мне дозировку лекарств». Это звучало очень интересно, так что я полностью упустил начало фразы лейтенанта Стайна, но уловил самый конец:
– Собачья выставка «Грейт-Вестерн».
– Никогда о такой не слышал, – ответил Берни.
– Я удивлен. О ней много разговоров было.
Берни пожал плечами. Я обожал, когда он так делает. Вот бы и я так умел! Я попробовал повторить этот жест, но добился только вставшей на загривке шерсти.
– …состоится на Арене в конце следующей недели, – продолжал лейтенант. – Раньше ее проводили в Денвере, но мэру удалось заманить организаторов к нам.
– Зачем?
– Ради денег, которые они привлекут в Долину, зачем же еще?
– Каких денег?
– Еда, напитки, бронь в гостиницах – вся эта туристическая чепуха, – объяснил лейтенант Стайн. – Одни только цветы принесут кучу прибыли.
– Цветы?
– Именно, – подтвердил лейтенант. – Люди, которые приедут посмотреть на «Грейт-Вестерн», принадлежат к совершенно определенному экономическому классу. Любимому экономическому классу нашего мэра, надо заметить.
– Я думал, этот парень реформист.
– Много кто так думает.
– И что таинственный наниматель хочет, чтобы я сделал? – спросил Берни, заливая в себя бурбон. – Предоставил комнату для съема?
Лейтенант Стайн рассмеялся. Было в его смехе что-то металлическое, от чего уши у меня заболели.
– Не совсем, – сказал он. – По правде говоря, не то чтобы речь шла именно о тебе – он, скорее всего, о тебе никогда и не слышал – но ему нужен кто-то вроде тебя.
– Зачем?
Лейтенант заговорил еще тише.
– Для охраны.
– Не-а.
– Не-а? Вот так просто?
– Мы не нанимаемся в телохранители.
– А как же дело о Рамирезе-младшем?
– После этого и не нанимаемся.
– Тут все по-другому. Во-первых, тебе заплатят две штуки в день. Во-вторых, по сравнению с психованным идиотом Рамирезом этот клиент – просто прогулка в парке, – лейтенант Стайн снова рассмеялся своим металлическим смехом. – Причем в буквальном смысле.
– Две штуки? – переспросил Берни.
– И премия, если не возникнет никаких сложностей.
– Кто клиент? – и, несмотря на то, что я прекрасно помнил, каково было сторожить Рамиреза-младшего – и особенно хорошо я помнил инцидент с мороженым и бритвой – я был рад. С финансами у нас было туго, а две штуки это две штуки, а целая неделя, когда тебе платят две штуки, это… ну, в общем, сами посчитайте.
Лейтенант Стайн достал из кармана куртку фотографию.
– Это еще что? – спросил Берни.
– Это ее длиннющее имя, написанное на обороте, – сказал лейтенант. – Белл, первая Леди Кингсберри. Но обычно ее зовут просто принцессой.
– Клиентка что, собака?
Я сел. Берни глазел на