и снизу.
– Ой, Белла, привет! Боже, сколько лет, сколько зим! Даже не знала, что ты все еще играешь. Как прошло прослушивание? Хорошо?
– Да так, – отвечаю я, – меня и слушали-то всего минуту. А я думала…
– Слушай, да тебе еще повезло! Знаешь Элизабет из театра «Перу», ей даже театр не дали надеть. Сама-то я весь текст прочитала. Два раза от начала до конца, без перерыва. По-моему, я им понравилась. По крайней мере, мне так кажется. Может, посидим в кафе? Тебе ведь сказали, что после прослушивания они вывесят на дверь список с фамилиями тех, кто их заинтересовал? Прямо как в театральном училище. Хотя ты, по-моему, провалилась на первом туре вступительных, да? Сама-то я несколько раз доходила до третьего, уже почти прошла, хотя нутром чувствовала, что это не мое, а когда меня вместо этого взяли в школу Жака Лекока в Париже, я наконец поняла, почему так и не попала в театральное училище – в глубине души я все же туда не хотела, и приемная комиссия наверняка это почувствовала, что-то, видимо, такое от меня исходило, внутреннее сопротивление какое-то. И вообще, я скорее южанка по темпераменту, к тому же Скорпион, причем весьма ярко выраженный, так что Франция мне по-любому лучше подходила, – балаболит она.
Мы заходим в небольшое кафе на другом конце парка. В витрине стоит механическая пластмассовая кукла – повар метрового роста с густыми бровями и мерзкой ухмылкой. В руках у него скалка, которая ходит вверх-вниз. Рывками. Хм, что бы нам такого выставить в витрине, чтобы завлечь сюда как можно больше посетителей? О, не купить ли нам механического монстра с приступами эпилепсии и кухонной утварью в руках?
Отличная мысль, интересно, сколько он стоит? Всего-то 4000 крон, идеальное приобретение, от посетителей теперь отбоя не будет!
Мы садимся за свободный столик у окна. Агнета машет молодому человеку, который сидит у выхода и читает газету.
– Помнишь его? Учился на курс младше нас. Тоббе. Правда, тогда у него были длинные волосы, – говорит Агнета, очищая мандарин. Она аккуратно складывает куски кожуры один в другой на салфеточке. – Ну, как поживаешь? Дети? Муж? Сама я пять лет как развелась с Пирре, но мы расстались друзьями – чисто по-человечески мы все еще любим друг друга… Ну и вот, Мелькеру уже восемь, а Тимми через пару недель стукнет шесть. Ой, с ума сойти, до чего время летит!
– Нет, детей у меня нет. Пока. И мужа тоже. Я…
– My God[14], как же давно мы не виделись, и чем же ты занималась все это время? Я и правда понятия не имела, что ты все еще пытаешься играть, я думала, я единственная с нашего курса, кому удалась актерская карьера.
– Да так, работала понемногу, рекламные ролики на радио и все такое, потом снялась в нескольких сериях «Сегемюру, до востребования», я там играла уборщицу Юхана Ульвесона[15], а до этого проработала год в Театре округа Норботтен.
– А, понятно… «Сегемюру, до востребования»… Хотя, честно говоря, я реалити-шоу не смотрю, по-моему, от них только тупеешь, я вообще телевизор почти не включаю…
– Это