заходить побоялся бы. Внутри, правда, пластика оказалось больше. Вежливая девушка за стойкой приняла у Антона документы, изучила их и сообщила, что заселение производится с 12:00, до этого времени он может посидеть здесь в фойе либо оставить вещи в камере хранения и прогуляться. У вежливой девушки за бежевой стойкой мелькнула отнюдь не дежурная улыбка.
– Где у вас тут камера хранения? – спросил Антон.
12. Чёрная речка
Покинув фойе гостиницы, Антон окунулся во влажный утренний проспект. Кроткие прохожие одушевляли это вычерченное под линейку пространство: без них оно было бы сухим примером из учебника геометрии за шестой класс. Впрочем, и прохожие без проспекта стали бы недоразумением, забавным или печальным курьёзом, простительным, но не обязательным. Только в его свете, в свете перспективы, которая открывалась в сторону Большой Невки, все встречные люди обретали неслыханную значимость. Они были не сами по себе, они были частью города. Проспект же задавал им направление: не только в пространстве, но и в истории.
Антон не выбирал пути. Его тоже влекло проспектом. Но дойдя до моста над Чёрной речкой, он внезапно переменил маршрут. Неосознанно. Течение воды вырвало его из поля тяготения проспекта, и он пошёл вдоль левого берега. Только отдельные детали, как водовороты, на некоторое время притягивали его внимание, чтобы потом отпустить далее:
– Старушка крошила белоснежную булку, подкармливая стайку разномастных уток;
– Тщательно отреставрированный дом начала XX века украшала вывеска о продаже квартир (эх, никогда мне не купить здесь угол!);
– Пешеходный мостик с лёгкостью гимназиста, скачущего через лужи, перекинулся с одного берега на другой.
Как было не последовать его примеру! Тем паче, что по тому берегу протянулся парк. Новый источник притяжения повлёк Антона к себе. В этом зелёном шуршании ветвей сквозила невысказанная симпатия. Сырая утренняя душа парка томилась чуть слышной испариной, которую уносил ветерок, оставляя лишь ощущение свежести, как если бы деревья только вышли из баньки на двор.
Оставив справа какое-то служебное сооружение, Антон вышел к посыпанной песком площадке, окаймлённой скамейками. Одна из них оказалась сломанной (доски сбиты с бетонных опор), а две заняты (коротковолосым парнем с ноутбуком и длинноволосым парнем с велосипедом), но остальные свободны и уже успели просохнуть. Впереди чуть виднелась Большая Невка. Антон натёр пятку намокшей от дождя туфлей. Он присел, снял обувку и с наслаждением вытянул ноги. В родном городе он никогда не решился бы сидеть в парке в одних носках. А тут… а тут и решаться не нужно было.
Стая голубей слетела с окрестных ветвей. Рассредоточилась. Потом стала методично окружать, вышагивая туда-сюда с видом озабоченных поиском корма в крупнозернистом речном песке, которым была посыпана вся площадка. Самым смелым оказался молодой белый самец: он не только подходил почти вплотную к вытянутым антоновым ногам и пристально всматривался в хозяина этих ног то одним, то другим глазом, но и отгонял ревниво прочих сородичей.