Милана. Что они ответили?
– Ничего. П-просто з-записали все в блокнот и все.
– Хорошо. Теперь послушай меня внимательно, – он схватил Милану за плечи. – Ты можешь все рассказать мне.
– Что рассказать?
Виктор Павлович прочистил горло и понизил голос до заговорщического шепота.
– Все, о чем ты не сказала полиции, касаемо Кати.
– Я все с-сказала.
– Послушай, я твой учитель. Мне ты можешь доверять как другу.
– Но, я п-правда ничего не знаю.
Виктор Павлович сделал еще несколько попыток выведать информацию и отпустил ее. Таким странным Милана его еще никогда не видела. Все эти допросы, интриги страшно выматывали, вовлекая Милану в новый и совсем не уютный для нее мир. Школа в одночасье превратилась в сумасшедший дом.
По окончании всего этого безумия, Милана встретилась с Александрой на заднем дворе школы. Они устроились на траве в позе медитирующего йога лицом друг к другу. Таким образом они абстрагировались от проблем, обмениваясь поддержкой и советами. Милана рассказала про допрос, про странного химика и про отца. Александра внимательно слушала и не перебивала. Самыми главными ее достоинствами, Милана считала усидчивость и терпение. Александра не перебивала даже в самых безнадежных попытках Миланы выговорить то или иное слово. Многие люди, вступившие с ней в диалог, считают своим долгом договорить начатое слово за нее. В их крошечный мозг даже не укладывается, что своей медвежьей услугой все портят. Это страшно унизительно. С таким же успехом можно сказать человеку в лоб, что у него пахнет изо рта, или указать на его вспотевшие подмышки. Результат не заставит себя долго ждать. Ты обидишь человека просто за то, что таковым создала его природа. Гораздо сложнее сделать это деликатно. К примеру, если человек ведет себя как дурак, ему не обязательно говорить об этом напрямую. Достаточно будет назвать его своеобразным, и добавить, что не каждому комфортна такая форма общения. И это в итоге может сработать. А вот заикание, не проходит по одному только желанию. Однако Милана не считала это самым страшным. Больше всего ее бесили этакие миротворцы. Они в голос твердили, что несмотря на ее недуг, все равно считают ее нормальной. От этой приторной деликатности тошнило еще больше. Александра не договаривала за Милану и не выражала на лице мертвецкого ожидания в затяжных осечках подруги. Она просто на просто этого не замечала.
– Мда, чокнуться можно, – констатировала Александра.
– Вот и я о том же. Я не з-знаю что делать.
– Притормози, подруга. С какого это перепуга ты должна что-то делать?
– Это же м-мой отец.
– Окей, – выпрямилась Александра и заправила за уши голубые афро-косички. – Послушай, я верю, что тебе привиделось что-то странное. Я не говорю, что это все гон, но тебе могло и показаться. У моего старика такое тоже бывает, когда он задолбается на работе, или нажрется в баре.
– Не знаю, – Милана пожала плечами. Такого за отцом она никогда не замечала.
– Зато я знаю, о чем толкую. Поверь, это все стечение обстоятельств.
– Ну,