в каюту и не высовывайтесь, ваше время еще не пришло, Харт! – крикнул боцман ему в самое ухо и оттолкнул прочь от планшира.
Стараясь не споткнуться о брошенные концы и не налететь на катающиеся по палубе бочки, придерживая шляпу, Харт рванул изо всех сил, но не в каюту, как советовал Потрошитель, а к капитану на шканцы.
– Боюсь, нам крышка! – проорал Ивлин, едва Харт взбежал по ступенькам. – Мы не успеем развернуться: ветер дует нам в задницу и течение тащит к берегу!
– Боцман, постарайтесь попасть в ватерлинию! Если повезет, мы утопим эту испанскую лохань: в этом наш единственный шанс! – капитан перевесился через борт, едва не падая.
Снасти трещали, реи не желали поворачиваться, и матросы, не жалея сил, травили канаты. Вокруг свистели и рвались ядра.
– Скажите спасибо, Харт, что они не стреляют картечью! Если начнут палить по матросам – хана!
Уильям сбежал вниз и ринулся на нижнюю палубу, где закопченые и злые как черти канониры подкатывали тяжелые пушки обратно к портам.
– Стреляйте в ватерлинию! – заорал он старшему канониру Бобу.
– Есть, сэр! Только наши пушки против них – тьфу!
– Тащите их к корме – будем стрелять из всех!
В это время корабль вздрогул всем корпусом, и Харт невольно втянул голову. Одно из ядер попало в фокмачту, и она с треском, увлекая за собой груду парусов, рухнула вниз, повиснув на канатах прямо над морем. Вокруг торчали обломки рей.
– Рубите мачту, свиньи, рубите мачту!
– Сэр, мы тонем!
– Молчать, идиоты! Сукины дети, все на левый борт, рубите канаты! Остальные к грот-рее, держите ее по ветру!
Харт, обливаясь потом, помогал тащить пушки к кормовым портам. Клубы дыма, окутавшие палубу, покрыли все вокруг, а едкая гарь, попадавшая при дыхании в горло, казалось, прожигала легкие насквозь, вызывая доходящие до рвоты приступы кашля. Но Харт, стиснув зубы и задыхаясь, упрямо волок пушку. Сейчас в ней виделся их первейший шанс на спасение!
Второй заключался в том, что у испанцев, видать, было плохо с меткостью: ядра свистели повсюду, но пока, кроме дыр в парусах и сломанной мачты, особых разрушений и жертв не было.
Наконец самая большая кулеврина была установлена.
Боб перекрестился и поднес факел.
Харт набрал воздуха в легкие и зажмурился, зажав уши…
– Ура!!! Мы спасены!
Уильям нагнулся и увидел, что чуть выше ватерлинии прямо в борту испанского брига зияет огромная пробоина, в которую хлещет вода.
Харт выдохнул и перекрестился, как давеча Боб.
«Голова Медузы», с трудом ловя ветер остатками парусов, медленно выправила курс и пошла вдоль берега.
– Норд-норд-ост! – орал охрипший капитан.
– Возвращаемся на Тортугу! – Харт хлопнул оглохшего, но счастливого Боба по спине и побежал наверх.
– Всем рому на обед! – первое, что услышал Харт, очутившись на верхней палубе. Глазам его предстала ужасная картина.
Палуба была завалена обломками