от физической боли, такую боль можно перетерпеть, загнать в самые глубокие уголки сознания, где эта боль покрываясь пылью угаснет и не вернётся. А вот от боли моральной, плакать можно и нужно, а иначе она может сожрать тебя изнутри. Держа все внутри, мужчина убивает себя, медленно, но верно. Олег и сам плакал, просто этого не кто не видел, ещё когда он не привык к смерти, когда его знакомые и соратники, погибали на поле боя, от пуль, от разрывов, от штыков. Теперь он привык и к этому, хотя иногда так накатывало, что то, что когда-то было его душой, рвалось на части. Руслан поднял на него глаза, глаза полные слёз, обиды и разочарования:
– Олег, ну как же так? Ведь там и правда все ясно, как белым днем. Мои родители и моя жена убиты. И не кто, слышишь, не кто не собирается искать убийц. Олег, у нас водка ещё есть?
Олег сел на пол рядом с другом и ответил, глядя на осколки стакана:
– Вчера ты не все допил. Принести?
– Принеси. Ты ведь выпьешь с другом?
Олег поднялся:
– Выпью.
Птицын ушел на кухню, а Руслан сжал кулаки так, что ногти впились в ладони и прошептал:
– Нет справедливости, нет закона, больше нет не чего. Как жить теперь?
Олег вернулся с бутылкой, в которой оставалось грамм сто пятьдесят водки, колбасой на тарелке и двумя рюмками. Руслан посмотрел на остатки алкоголя и сказал:
– Мда, пить тут совсем не чего, на двоих, только испачкаться. Олег, не в службу, сгоняй в магазин, прикупи ещё спиртного и закуски.
Олег улыбнулся и ответил, что сейчас сбегает. Он обулся, одел куртку и вышел из квартиры. Руслан зашёл в ванную комнату, умылся. Потом заглянул на лоджию, где в шкафу хранил всякий инструмент и прочие нужные вещи. Открыв шкаф, Руслан достал толстую верёвку. Она давно у него в шкафу лежала, вот и дождалась своего часа.
Олег заскочил в ближайший, небольшой магазинчик, который держал местный предприниматель. Купил две бутылки водки, копчёного сала, ржаного хлеба, квашенной капусты и селёдки. Выйдя из магазина Олег закурил. Странно, вот только Руслан сидел на полу и рыдал, проклиная весь этот мир, а тут посылает его в магазин и вроде даже голос повеселее стал:
– Да твою же мать.
Олег бросил недокуренную сигарету и побежал. По лестнице, он почти взлетел, дёрнул входную дверь, хорошо, что не запер, когда уходил. Он ворвался в квартиру и бросив пакет с водкой и едой у входа, влетел в спальню, где на табурете стоял Руслан и привязывал верёвку к перекладине настенного турника. Олег прыгнул к Руслану и ударом ноги, вышиб табурет из под ног друга, Руслан упал на пол и уставился на Олега:
– Руслан, ты совсем охренел? Ты чего творишь блядь? Думаешь, в петлю и делам конец. Трусливый поступок дружище. Проблемы навалились, себя пожалел, думаешь так решишь вопросы? Мудак.
– А что ещё мне остаётся? Справедливость? Нет больше справедливости, только красивое слово. Закон? И закона нет. Моих убили и не кого, понимаешь, не кого не накажут, за их смерть. А зачем тогда вообще жить в таком мире?
– А затем, что смерть вопросов