Вы попросите, Ольмитт.
Второй голос не отвечал. Таскат представил себе молодого, запутавшегося в долгах знатного юношу, униженного и разъяренного до такой степени, что не может и слова сказать…
Лучше отсюда уйти, пока не поздно. Но как?
Неужели меня не было слышно?
Или они выйдут отсюда в обнимку, как лучшие друзья?
Он с ужасом понял, что человек за столом видит вторую половину зала, как на ладони, и только поэтому не выглянул посмотреть, кто ходит – и съежился в комок. Потом аккуратно протянул руку за стаканом и неслышно выпил за собственное везение.
– Колдовство дорого стоит, но не дороже жизни – прошипел Ольмитт. – Я вас уничтожу.
– Не уничтожите. И не соберетесь. Ваша жизнь зависит только от меня. Я не намерен убивать вас. Вы платите деньги, я – ищу способы. Но с тех пор, как вы решили меня обмануть, я перестал относиться к вам хорошо.
Ольмитт ничего не ответил, только шипел сквозь зубы, как рассерженная птица. Наконец раздался глухой звон – такой бывает, когда мешочек с золотыми бусами шлепается на стол.
– Возьмите… Это все.
Несколько секунд тишины. Потом опять звон и шелест. Неизвестный вымогатель действительно не привык верить на слово, тем более – второй раз.
– Хорошо. Благодарю вас, Ольмитт. Не выходите сразу, слуга сейчас возился у входа со своей тряпкой. Сейчас все вернутся развлекаться… в чистую комнату… Вы же привыкли к чистоте, Ольмитт?
В коридоре раздался звук приближающихся шагов. «Сейчас будет толпа» – сообразил Таскат. «Пора уходить. А дверь не так уж и далеко. Если постараться, меня не услышат».
Со всей доступной ему скоростью он поспешно покинул поле дипломатических действий, стараясь красться, как разведчик, и не издавать ни единого звука, слышного несовершенным ушам. На коленях остались ничем не примечательные следы.
Если бы кто-то выглянул из курительной, он мог бы увидеть со спины высокого человека в черном калли и со стаканом в руке, развинченной походкой удаляющегося по коридору в направлении уборной.
Таската радовало, что здесь все-таки есть мужские и женские уборные – меньше хлопот. Мужская была рядом, и это радовало еще больше.
В большом зале было полно народу. Слава богам, прямо здесь не было еды или выпивки: при дворе строго разделяли такие понятия, как «еда» и «танцы». Наверное, из-за рыбы.
Пара проплыла мимо посланника, и он услышал тихий обрывок разговора. «Вы знаете, сколько тогда стоили услуги умельцев старого ремесла?! А теперь их не найти просто так… – и, громко: – И хорошую швею, и хорошего составителя курений… Кстати, как вам мое новое платье?»
Вот как всегда, все об этом – подумал он и вышел из зала, поднявшись по ступеням без перил на галерею. Интересно, как здесь с наркотиками? Вино вином, курево – куревом… Ну, курево, наверное, не вызывает наркотического привыкания…
Он решил припомнить