там. И за то, что предупредили о мистере Хёрли.
Телефонный звонок разорвал их бессловесное шептание глазами. Пришлось ответить. Когда Мишель повернулась, Дэвид уже скрылся за стеклянной перегородкой, привычно покручивая бейсбольный мяч. Это помогало Дэвиду Блейку сосредоточится над непростым делом, которое он вёл уже три недели. Истцы никак не хотели идти на сделку, поэтому мистеру Блейку приходилось искать узкую лазейку там, где её не было.
Дело Болтона – групповой иск сразу от четырёх сотрудниц крупной строительной компании о сексуальных домогательствах на рабочем месте. Судя по всему, жалоб было гораздо больше, но женщин то ли запугали, то ли подкупили, чтобы они отказались от иска. Дэвид выступал как раз-таки от стороны ответчика, представлял того самого «сексуального домогателя», который распускал руки.
Из всех дел мистера Блейка это вызывало у Мишель отвращение. Она считала Дэвида порядочным и справедливым адвокатом. Каким бы громким не было дело, он всегда защищал «хороших парней» и не пытался обелить тех, кто действительно был виновен. Но сейчас он собирался оправдать крупного бизнесмена, который приставал к сотрудницам. Мишель стало горько от того, что идеальный образ Дэвида Блейка развеивался прямо на глазах.
Больше мистер Блейк цветов не дарил. Он был вежлив, учтив и галантен, как всегда, но манеры не выходили за рамки начальника и подчинённой. Он по-прежнему улыбался Мишель, но той дежурной улыбкой, что бросают коллеге, который для тебя ничего не значит. Дэвид так пытался казаться отрешённым и незаинтересованным в их общении, что Мишель не переставала думать об обратном.
Между ними что-то происходило. Эта наэлектризованность чувствовалась на расстоянии. Похожий звук слышишь, когда идёшь вдоль линии проводов в безлюдном поле.
Дождь никак не унимался и решил затопить Балтимор. Все в офисе притихли, не желая ни звуком, ни шорохом перечить буйству стихии. Мишель уже предвкушала, как доберётся домой, скинет неудобную офисную одежду и влезет в свой пушистый халат и вязаные носки. Откроет бутылочку пино-нуар и не расстанется с книгой до позднего вечера, как придёт время укладываться спать. Для таких вечеров дождь был хорошим товарищем.
Когда Мишель вышла из крутящихся дверей на улицу, её тут же обдало промозглым ветром. Было только начало шестого, а пасмурность так затянула улицы, что хотелось, чтобы фонари поскорее зажглись. Стена из дождя шухнула с новой силой и звучала льющимся водопадом.
Как же не хотелось покидать это укромное местечко под крышей. Судя по собравшимся под навесом сотрудникам, которые вслед за ней высыпали на улицу под конец рабочего дня, они были с ней солидарны. Но одни из них бросали «увидимся» на прощание и бежали на крытую парковку, к своим машинам с сухим, уютным и тёплым салоном. Других уже поджидали такси или личные водители – стоило только спуститься со ступеней и запрыгнуть в услужливо открытые двери.
У Мишель не было ни машины, ни водителя, ни даже коллег, кому можно было сказать «до завтра». Обычно она добиралась до своей квартирки на автобусе.