дочь кабардинского князя Темрюка Кученей, при крещении нареченную Марией Темрюковной. Не она ли в данном случае является наследницей?
Если заглянуть в Указатель имен личных, опубликованный в конце труда С. О. Шмидта, то мы увидим, что именно о Марии Темрюковне говорится в духовной, выписка из которой упоминается в Описи.18 Что же касается последней супруги первого русского царя, то Мария Федоровна Нагая в Указателе имен личных вообще не упомянута, а, следовательно, сведения о каких-либо духовных грамотах в отношении ее и сына государя Дмитрия, в опубликованной Описи отсутствуют.
Факт составления духовной грамоты Иоанном IV Васильевичем непосредственно перед его кончиной подверг сомнению корифей исторической науки С. Ф. Платонов. Говоря о том, что во время кончины государя у московского трона стоял случайный кружок приближенных царских родственников и доверенных лиц, которому Грозный завещал охрану своих детей, знаток истории России XVI-XVII веков делает оговорку: «если только он успел что-либо завещать».19
А. Б. Широкорад, говоря об отсутствии завещания Иоанна Грозного, ставит под сомнение также и создание регентского совета при его сыне Федоре Иоанновиче20.
Как видим, полемика вокруг содержания последней воли царя Иоанна Грозного и даже наличия духовной грамоты не утихает до сих пор. Мнения высказываются различные, часто противоположные друг другу. Так все-таки какова была царская воля относительно наследия царского престола?
Если б не сохранился только оригинал завещания – это еще полбеды. Был бы известен текст духовной, списанный с оригинала, тогда имелся бы смысл говорить об этом. А когда отсутствует не только сам документ, но и его копия или текст духовной (и даже часть, какой-либо фрагмент текста), возникает вопрос: а было ли оно вообще, завещание Иоанна Грозного?
Изложенное позволяет сделать вывод о том, что наличие завещания и создание регентского совета на момент кончины государя можно считать выдумкой бояр и приближенных в той или иной степени ко двору. Причем каждый «регент» включал в совет самого себя и тех, кто был ему в той или иной степени необходим.
Тем не менее до нашего времени сохранилось другое завещание государя – духовная грамота, писаная несколькими годами ранее, обычно датированная исследователями 1572 годом. Этой дате историческая наука обязана С. Б. Веселовскому, который в своем исследовании указывает, что завещание написано в Новгороде во временном отрезке с начала июня по 6 августа 1572 г.21 И поскольку, как отмечает автор, после написания сего завещания Грозный жил еще 12 лет, оно потеряло свое практическое значение.
Однако среди ученых-историков имеются различные мнения относительного данного документа – как времени составления, так и его достоверности.
Так, позднее Р. Г. Скрынников увидел в документе противоречивые распоряжения царской духовной, которые отражают различные моменты истории удельных владений Воротынских в период между 1566 и 1573 гг. Наличие таких противоречий