Ведь среди казненных не может быть никого из ваших близких.
– Дай-то Бог, чтобы вы оказались правы, – промолвила девушка.
Не отрывая глаз, смотрела она на спеленутые в саваны тела, лежавшие у ее ног. Глаза ее казались огромными на мертвенно-бледном лице, но если поначалу в них был виден один лишь ужас, то постепенно его сменило выражение сострадания.
– Но я должна знать! Есть только один способ удостовериться, и раз он годится для остальных, значит, годится и для меня. Вы же знаете, у меня есть брат, вы были там, когда я рассказывала королю…
– Но его не может быть здесь. Вы же сами сказали, что он бежал в Нормандию.
– Я сказала, что до меня дошли такие слухи, но кто знает? Может быть, он добрался до Франции, а может, вступил в какой-нибудь отряд приверженцев императрицы поближе к дому – почем мне знать? Я должна сама убедиться в том, что он не был в гарнизоне Шрусбери.
– Но все, кто служил в гарнизоне замка, известны наперечет. Никто не называл вашего брата в их числе.
– Шериф объявил, – деликатно вмешался Берингар, до сих пор не открывавший рта, – что здесь есть один неизвестный – один лишний труп.
– Дайте мне пройти и взглянуть самой, – мягко, но настойчиво потребовала Элин, – иначе я не буду знать покоя.
Как бы ни был Курсель опечален или раздосадован, но препятствовать ей он не имел права. Благо, что этот покойник лежит поблизости от входа – пусть посмотрит и успокоится.
– Он здесь, – сказал Курсель и повел Элин туда, где стоял брат Кадфаэль. Девушка пригляделась к монаху, и на лице ее неожиданно промелькнула удивленная улыбка.
– Мне кажется, я тебя знаю. Я видела тебя в аббатстве. Ты ведь брат Кадфаэль, травник?
– Так меня зовут, – ответил монах, – хотя я не представляю себе, как ты это запомнила.
– Я расспрашивала о тебе привратника, – покраснев, призналась Элин. – Я видела тебя у вечерни и у повечерия, и… прости меня за нескромность, но мне показалось, что в миру ты вел бурную и полную приключений жизнь. Привратник сказал, что ты был в Крестовом походе, штурмовал Иерусалим с Годфридом Бульонским. Вот если бы… Ой! – спохватилась девушка, смущенная собственной неуместной горячностью.
Элин потупила глаза, и взгляд ее упал на молодое лицо мертвеца. Она смотрела на него молча, не в силах отвести взор, но лицо ее стало менее напряженным. Лежавший перед ней человек, такой молодой и выглядевший почти мирно, не был ее братом.
– Ты, как добрый христианин, оказываешь им всем добрую услугу, – тихонько произнесла Элин. – А это тот самый, который оказался лишним при счете?
– Да, это он. – Кадфаэль наклонился и отдернул холстину. Одежда покойного была добротной, но простой, и во всем его облике не было ничего воинственного. Если не считать кинжала, который каждый берет в дорогу, он не был вооружен.
Элин подняла глаза. За ее спиной Хью Берингар хмуро и сосредоточенно разглядывал круглое лицо, которое при жизни было,