и не слишком высокий, он отличался уравновешенными уверенными движениями и, по всей видимости, мог взять быстротой и ловкостью там, где ему не хватило бы роста и силы. На вид ему было года двадцать два – двадцать три. Трудно было сразу раскусить, что на уме у этого нового вассала: его благородное лицо с густыми темными бровями и глубоко посаженными глазами было непроницаемо и не выдавало его истинных намерений. Его прямолинейность, возможно, была и искренней, однако нельзя было исключить и того, что за ней скрывался тонкий расчет. Такой человек вполне способен был все взвесить и рассудить, какая мера смелости допустима и не вызовет неудовольствия государя.
– Я не изменю, – твердо ответил Берингар. – Но вашей милости вовсе не обязательно полагаться на мое слово. Меня можно подвергнуть испытанию – я готов к этому.
– Вы привели с собой своих воинов?
– Здесь со мной только трое. Было бы недомыслием и безрассудством оставить хороший замок без охраны или с таким гарнизоном, который все равно не смог бы его защитить. И невелика была бы услуга просить вашу милость кормить еще пятьдесят едоков, когда провизия в лагере ограничена. Но стоит вашей милости приказать – и все будет исполнено.
– Не так быстро, – усмехнулся Стефан, – возможно, кое-кому тоже нужно время, чтобы поразмыслить, прежде чем заключить вас в объятия. Ведь совсем недавно вы были близки с Фицалланом, не так ли?
– Истинно так. И я по-прежнему ничего не имею против него лично. Но он избрал один путь, а я – другой.
– И насколько я слышал, вы обручены с дочерью Фалька Эдни?
– Не знаю даже, как ответить на это: «обручен» или «был обручен». Сейчас время такое, что многое из того, что было задумано прежде, пришлось пересмотреть – и это касается не только меня. Нынче я понятия не имею, где находится эта девушка, и даже не знаю, осталась ли в силе наша помолвка.
– Говорят, что женщин в замке уже нет, – промолвил король, пристально глядя на молодого человека. – Возможно, семья Фицаллана уже далеко отсюда, вполне вероятно, что они покинули Англию. Однако есть основания полагать, что дочь Эдни еще в городе. И нам бы хотелось, – произнес Стефан с легким нажимом, – чтобы столь высоко ценимая леди находилась в безопасном месте – на тот случай, если и нам придется пересмотреть то, что было задумано. Вы были соратником ее отца, и кому, как не вам, знать, где она может укрыться. Когда будет открыт доступ в город, то именно вы прежде всего сумеете ее разыскать.
Молодой человек поднял на короля проницательные глаза, в которых можно было прочесть лишь понимание – и ничего более. Он остался невозмутим и не выказал ни удовлетворения, ни недовольства тем, что на него возложено поручение, от успеха которого зависит королевская благосклонность. Он отвечал Стефану учтиво и выглядел вполне искренним:
– Именно это я и собирался сделать, ваша милость. Я думал об этом, еще когда покидал Мэзбери.
– Хорошо, – король, казалось, был удовлетворен этим ответом, –