рядом с железнодорожным вокзалом. Я с удовольствием посещал занятия, где нам объясняли конкретные теоретические вопросы, но большую часть времени занимала практика. У каждого из присутствующих было своё дело – своя схема, и мы все увлечённо паяли. А когда кучка железных деталек, соединённых припаянными тобой проводками, вдруг в первый раз или что-то говорит человеческим голосом, или воспроизводит какую-то музыку, возникает удивительное ощущение, что это ты сам вдохнул жизнь в неживую природу. Что-то запредельное и мистическое.
Нашим классным помещением был кабинет технических средств, а его директор, или начальник, Аркадий Ильич Барышман был нашим классным руководителем. Замечательный мужчина, внешне очень похожий на Луи де Фюнеса. Этот кабинет словно был комнатой из фантастических фильмов: одним нажатием кнопки окна закрывались тяжёлыми шторами, другая кнопка убирала классную доску и открывала громадный экран во всю стену. За противоположной от экрана стеной была небольшая комнатка, в которой стоял настоящий кинопроектор, и мы иногда смотрели кино, как правило, какие-то учебные фильмы, но изредка нас баловали – и мы смотрели и художественные. Мы все умели пользоваться кинопроектором и хитро заправлять в него плёнку. Было интересно.
А ещё Аркадий Ильич летом был начальником трудового лагеря в местечке Таурупе в девяноста километрах к востоку от Риги. Каждое лето ученики нашей школы выезжали в этот лагерь, причём для закончивших, по-моему, девятый класс такая поездка была обязательной, а для всех остальных – по желанию. После шестого класса мы, шесть или восемь парней-одноклассников, поехали в этот лагерь.
Все жили в здании школы, а нас – самых младших – поселили в отдельно стоящем маленьком домике. На первом этаже были туалеты и кухня с печью, в которую был вмонтирован большой котёл для нагревания воды, а на втором этаже находились две комнаты, в которых мы и жили или по трое, или по четверо. Пару раз мы устраивали из кухни баню-парилку. Топили печь и поливали её холодной водой, получая много пара. Потом выяснилось, что от этих процедур треснула стена домика…
Именно в этом лагере мы от кого-то узнали, что одна минута смеха продлевает жизнь на десять минут. Или наоборот. Это неважно, важно, что с этого дня я ввёл в нашем домике вечернюю процедуру – десять минут смеха. Сначала я корчил рожи у зеркала, выдавливая из себя смех, потом мне начинали помогать ребята, а потом мы действительно ржали как ненормальные, глядя друг на друга. И так каждый день.
В двух километрах от Таурупе было озеро, куда нас несколько раз за сезон водили купаться.
После седьмого класса мы опять поехали в лагерь. В этот раз жили в здании школы, а маленькое здание стояло пустым с трещиной в кухонной стене. Через неделю пребывания в лагере мы втроём самовольно, никого не предупредив, отправились пешком к озеру. Искупались, вернулись, и на следующий день нас выгнали из лагеря и в сопровождении десятиклассника отправили в Ригу.
Когда