Горбатов в одном из своих очерков, «Горы и люди», написал: «Города, как люди, имеют свой характер. Есть люди – богатыри, самой природой высеченные для дел геройских, и есть люди тихие, глубоко штатские, от которых геройства не ждёшь. Ленинград, Сталинград, Севастополь – города-богатыри, сама история, революция, войны создали их такими. Но маленький, полукурортный, глубоко штатский Туапсе… В его неожиданном мужестве есть что-то трогательно-величественное. Война потребовала, и Туапсе стал городом-воином, как десятки советских городов».
Непосредственно в гуще этих страшных, кровавых и героических событий мой дедушка спасал людей. За свой подвиг он был награждён Орденом Отечественной войны. Демобилизовался в звании подполковника медицинской службы.
Дедушка Фима (так я его называл) очень меня любил. Он завёл специальный альбом «Ваш ребёнок», куда вписал время моего рождения, записывал мои первые слова, вклеивал мои фотографии. Дедушка носился со мной, как с величайшей драгоценностью. Я помню несколько историй с его участием.
Когда меня в первый раз привезли к ним в Керчь и оставили на несколько дней, я не мог заснуть. Дело в том, что у моей мамы на щеке была родинка, и я с детства привык, засыпая, трогать её пальцем. А тут мамы нету, и родинки тоже – не могу заснуть. Дедушка нарисовал мне на щеке химическим карандашом родинку, я её трогал и засыпал. Интересно, что через пару лет у меня на этом самом месте появилась настоящая родинка.
Помню, как во дворе в Керчи услышал, что в каком-то кинотеатре шёл новый фильм «Укротители велосипедов», и ребята его очень хвалили. Я пришёл домой и рассказал дедушке – в тот же день мы с ним пошли в кино и посмотрели этот фильм. О чём он, я не помню; важно, что дедушка мгновенно отреагировал на мою просьбу его посмотреть, и я это запомнил, хотя мне было всего пять лет.
Последний раз я видел дедушку, когда он приезжал к нам в Ригу. Мы только что получили нашу первую квартиру – двухкомнатную хрущёвку около папиного госпиталя; дедушка сидел в кресле очень довольный и радовался за нас.
Бабушку Женю (папину маму) я помню плохо. В памяти остался образ тонкой изысканной аристократки. Если я не ошибаюсь, бабушка окончила университет с отличием. Из книги дяди Мили я узнал, что она с дочкой – папиной сестрой Инной – во время войны были в эвакуации в Ташкенте.
Дедушка умер в октябре 1964 года, когда мне было шесть лет, а бабушка – в 1966 году.
Папа вырос в Керчи. Война во многом определила его жизнь. Его служба началась 15 июня 1943 года, когда ему было 16 лет, на военно-морской базе в Туапсе, где дедушка служил в госпитале, а папа стал краснофлотцем. Потом он служил в артиллерийских мастерских Батумского укреплённого сектора Главной Военно-морской базы Черноморского флота.
После войны папа поступил в Бакинское подготовительное военно-морское училище, и потом уже в Военно-морскую медицинскую академию в Ленинграде. После окончания академии был распределён на Дальний Восток, где и познакомился с мамой.