его мучили кашель и озноб, и крепкого сна не вышло.
Весь следующий день он провёл как обычно, наблюдая за жизнью жителей Андора. Он всё высматривал среди служанок её, дочь графа, но она не появилась за день ни разу. Обиделась, наверное, или опять чем-нибудь занята на кухне. А он ждал её, всё искал взглядом, гадал, придёт – не придёт. Может, одежду сырую вешать выйдет или кур кормить. Даже пусть не к нему – нет! – просто появится на дворе. И ему станет легче, светлее на душе.
Девушек у него до этого не было, он даже не влюблялся ещё ни разу за свои неполные семнадцать лет. Как-то однажды одна из смелых горничных прижала его в углу под лестницей и поцеловала в губы, со смехом оглаживала грудь под распахнутым дублетом и заглядывала в глаза. Но Арольд тогда так растерялся и опешил, что только смотрел во все глаза, и сердце его норовило выпрыгнуть из груди. От всего того момента он запомнил лишь какое-то странное не переживаемое ранее ощущение во всём теле, какого-то возбуждения и взвинченности, что ли.
Больше опыта с девушками у него и не было. Постоянный контроль матери, рядом камердинер, учителя, мастер меча, духовник, барон Киарт… Да мало ли кто ещё! И всё больше мужчины, до девушек ли тут ему было? Он всё больше с оружием, с конями, с собаками, на охоте и тренировках.
Хотя возраст-то как раз подходящий, мальчишки-пажи да оруженосцы барона Киарта те, кто посмелее да понахальнее, уже хвастались своими победами в тесном юношеском кругу, когда взрослых рядом не было. Кто какую служанку где поцеловал, кому какая позволила себя полапать где в укромном месте, да что посерьёзнее… расписывали в ярких красках друг перед другом, кто во что горазд. И догадайся, где – правда, а где – ложь! Хвалились и оглядывались, дурея от запретных тем.
Арольд давно уже примерно представлял, как отношения между мужчинами и женщинами складываются, но это чисто телесные отношения. А вот, как общаться с девушкой, которая тебе понравилась вдруг, что говорить ей, как себя вести, этого он не знал. Ни духовник ему не говорил, ни камердинер, ни барон Киарт, ни, тем более, мать, с ней он бы о таком даже заговаривать не решился. Да и она бы его не поняла, наверное.
Графиня Эйвин вдова, много лет уже вдовствует, и замуж её выдавали очень юной из монастыря. Она своего супруга на свадьбе только и увидела в первый раз. Кто там с ней о любви разговаривал особо, и чему она сама могла своего сына научить?
И сейчас Арольд думал о дочери графа Годвина и не мог представить, как ему себя с ней вести, что говорить, а о чём лучше умолчать, чтобы не обидеть как в прошлый раз. Да и подойдёт ли она к нему ещё после всего-то?
Так прошёл ещё один день, а за ним ещё и ещё. Он мог только думать и наблюдать. Есть ему приносила старая кухарка. Никто с ним не заговаривал. И он тоже молчал. Пару раз, правда, он видел её. Один раз она развешивала простыни с двумя служанками, а в другой – ходила, видимо, в курятник, потому что назад несла полную корзину яиц. И заметив её, Арольд внутренне весь сжался и натянулся, как струна в лютне, как тетива боевого лука, аж дыхание замерло. Это она! Она!
Но