пятидолларовый леденец, а другой держался за руку Санта-Клауса. Продавщицы из кондитерской лавки «La Douceur Parisienne» подтвердили, что сегодня они продали семь таких леденцов, но не припомнили ни одного клиента в костюме Санты. В их крошечном магазинчике не было ни одной камеры. Единственная камера из системы видеонаблюдения висела на противоположной стороне улицы, напротив гаража подземной парковки, куда, как предполагалось, ушли Себастиан и его похититель, однако угол обзора только издали охватывал бока выезжавших из гаража машин; номерных знаков было не видно. За час, прошедший с момента исчезновения Себастиана, оттуда выехали пятьдесят четыре машины, и некоторые из них полицейским удалось отследить.
Временны́е отметки на видеоматериале свидетельствовали, что мальчик и его похититель покинули рынок буквально через четыре минуты после того, как Марин осознала, что потеряла сына. В то время еще даже не вызвали охранников.
Четыре минуты. Всего-то. Вот сколько понадобилось, чтобы украсть ребенка.
Леденец, костюм Санты и двести сорок секунд.
Часть I
Пятнадцать месяцев спустя
Послушай, ты ведь еле дышишь, называя это жизнью…
Глава 2
Говорят, если пропавшего ребенка не нашли в течение суток после исчезновения, то, вероятнее всего, его уже не найдут никогда.
Такой была первая связная мысль, посещавшая Марин Мачадо каждое утро.
Вторая мысль – не сегодня ли она наконец осознает, что пора покончить с этой жизнью?
Иногда эти мысли рассеивались к тому времени, когда она, выбравшись из постели, стояла под душем, смывая их сильной струей горячей воды из душевой насадки. Иногда они рассеивались позже, после чашки кофе, когда она уже ехала на работу. Но иногда крутились в голове целый день, точно шепот зловещих туч на дальнем горизонте подсознания, подобно мрачной фонограмме, которую невозможно выключить. В иные дни Марин могла выглядеть нормально и вела с окружающими обычные разговоры, как обычный человек, хотя внутри у нее звучали совсем другие диалоги.
Так случилось, к примеру, и вчера утром. Марин появилась в своем салоне в розовом платье от «Шанель», найденным в глубине своей гардеробной с прицепленной к нему карточкой из химчистки. Входя в приемную, она выглядела потрясающе, что сразу заметила ее секретарша, молодая блондинка с безупречным чувством стиля.
– Доброе утро, Марин, – сказала Вероника с сияющей улыбкой. – Надо же, какое у вас изумительное платье… Выглядите на миллион баксов.
Марин ответила улыбкой, проходя по элегантной приемной в сторону своего личного кабинета в глубине салона.
– Спасибо, Ви. Пустяки. Что у нас с расписанием на сегодня?
– Забито под завязку, – произнесла Вероника тем монотонным голосом, каким, видимо, разговаривают по утрам все работающие люди.
Марин кивнула и, опять улыбнувшись, продолжила путь к своему кабинету, хотя в уме у нее постоянно