что с ним стало. Каким он был, в какой семье он жил? Мы вместе размышляли: если наши папы подерутся, кто победит? Помню, сказала, что победит мой папа, если папа Шейна его взбесит.
Сказала гордо, будто это круто.
«Мой папа тоже бесится», – ответил Шейн.
Не так, как мой. Я знала, что мой бы победил.
Интересно, вспоминал ли Шейн наш спор или вспышки гнева были для него обыкновенным делом? Они не норма. Ни для кого.
Есть племена, которые детей готовят с ранних лет. Готовят к боли, которая их в жизни ждет. Прямо на земле, в тени деревьев. Нежно. Тяжело смотреть, но делается это из любви. Шрамы на душе не видно никому. За них не будут уважать, ими не будут восхищаться. Нельзя познать всю боль глазами. Познать, что делал человек, что будет делать. Ржавым гвоздем, найденным в сарае, рисовать браслеты на запястьях, ясные, как крик. Но приглушенное различить труднее. Оно живет в костях, царапает мозги и внутренности. Как можно спать спокойно, если ты невидим?
По пути домой с работы ужасная мигрень почти что валит меня с ног. Потом я вижу Тома в окне его гостиной, он машет мне, зовет войти. На кухне делает мне бутерброд. Я бутерброды ненавижу, но есть хочется сильнее, к тому же это милый жест. Глотаю бутерброд за три укуса. Том улыбается с противоположной стороны стола.
– Ешь как свинья, с таким же хрюканьем, – мне говорит, и я разглядываю его выражение лица, пытаясь воспринять это как шутку. Но все не так. Мы оба знаем, все – не так.
Во сне его лицо становится лицом мальчишки – невинным и совсем не злобным.
Выхожу из комнаты его, так и не взявшись за домашнюю работу, иду домой поспать и думаю о сказанном за ужином. Почему он накормил меня, а потом решил обидеть? Живот вздувается, упирается в ремень, подверждая правдивость оскорбления. Сжимаю кожу пальцами. Может, отрезать от себя кусок, растянуть, использовать как холст для моей машинки? Знаю, что нельзя. В темноте царапаю ногтями внутреннюю часть рук – от локтя до запястья.
Шейн научил меня этой игре. Рассказываешь особую историю, а боль в конце нужна, чтоб испугать.
История такая: жил-был на свете красный человечек, была у него красная жена, и родилась у них красная дочурка, но вскоре уехала она. Красные родители хотели навестить свою дочурку, но их маленькие красненькие ножки не могли идти по серым тропкам. У них имелась красная машина, но ей нужна была красная дорога, поэтому родители попросили мальчика/девочку построить им такую. И он(а) построил(а).
Рассказывая эту сказку, иллюстрируй ее жестами на чужой руке. Рука должна лежать по-наивному открытой, чтоб легче было оцарапать кожу в самом конце. Вот как играют в красную дорогу. Перед сном я развлекаюсь так сама. Жил-был на свете красный человечек, была у него красная жена. Родилась у них красная дочурка, но вскоре уехала она…
Боль. За которую ты платишь
У моряков была хорошая идея. Иглы в теле всем докажут, что ты крепок и силен. Когда плывешь куда-то, маршрут нужно запомнить. Вернешься