с классическим стилем. В ней находятся гробницы рода Фрэнсис, чье поместье, Эннингли Холл, массивное здание времен королевы Анны, с парком в 80 акров, примыкающим к церковному двору. Род в данное время угас, так как последний наследник таинственно исчез в детстве в 1802 году. Его отец, мистер Артур Фрэнсис, был известен в округе как талантливый гравер меццо-тинто. После исчезновения сына он уединился у себя в усадьбе и был найден мертвым в своей студии в третью годовщину несчастья. Он как раз закончил гравюру с изображением своего дома, оттиски которой встречаются крайне редко.
Это, похоже, было то что нужно. Да и мистер Грин по возвращении тут же опознал в доме на гравюре Эннингли Холл.
– Существует ли какое-либо объяснение фигуре, Грин? – последовал естественный вопрос Уильямса.
– Не очень уверен, Уильямс. Когда я впервые побывал в этом месте – это было еще до того, как я прибыл сюда, – то вот что там рассказывали: старик Фрэнсис очень злился на тамошних браконьеров и каждого, кого он подозревал, тут же вышвыривал из поместья, и мало-помалу избавился от всех, кроме одного. В те времена сквайры имели право делать все что угодно, не то что сейчас. Так вот, этот человек оказался последним представителем очень старинного рода – такое часто происходит в этих краях. По-моему, они даже когда-то владели всей округой. В моем приходе, помнится, тоже было такое.
– Как человек из «Тэсс из рода д’Эрбервиллей»? – вставил Уильямс.
– Да… возможно; все никак не могу прочесть эту книгу. Но тот парень мог показать в церкви гробницы своих предков и был очень обозлен; но Фрэнсис, как рассказывают, никак не мог с ним разделаться – тот всегда ухитрялся придерживаться закона, – пока однажды ночью лесничие не нашли его прямо в лесу на границе имения. Я могу показать вам это место – оно по соседству с землей, принадлежащей моему дяде. Представляете, какой разразился скандал; и этот Гауди (так его звали, точно – Гауди; кажется, я правильно помню – Гауди), к несчастью, – бедняга! – застрелил лесничего. А Фрэнсис только этого и ждал, и суд… вы же знаете, каким был тогда суд… и бедняга Гауди был повешен моментально; я видел его могилу в северной части церковного кладбища. Вы же знаете, каковы законы тех мест: повешенных и самоубийц хоронят в этой части кладбища. Так вот, думают, что какой-то друг Гауди – не родственник, у него их не было, бедняга! он был последним в своей семье, что-то вроде spes ultima gentis[13] – замыслил избавиться от сына Фрэнсиса и положить конец его роду. Не знаю… как-то необычно эссекскому браконьеру размышлять подобным образом… только, я бы сказал, похоже, что старина Гауди сам все проделал Ха-ха! Страшно подумать! Дайте еще виски, Уильямс!
Данная история была сообщена Уильямсом Деннистоуну, тот рассказал ее разнородной компании, в которой были и мы с приверженцем саддукейской веры[14], и профессор-серпентолог; к сожалению, должен сообщить, что последний на вопрос, что он думает по этому поводу, ответил: «От этих бриджфортцев чего только не услышишь». Сие мнение