стрелой по коридору, судорожно сжимая ключи от комнаты.
– Абсолютная бессмыслица, – бормотал он себе под нос, – неразумно и глупо.
Как и принято у особей мужского пола, ни Костя, ни Артур страха не показывали. Они, конечно, не дрожали от ужаса и отчаяния, но волновались. Никому не хотелось вылететь из университета, поэтому прошли и парк, и студенческую улицу, оставив позади и общежитие, и тех, с кем они могли пересечься на лекциях или в коридорах.
Они шли, и адреналин иссякал вместе с азартом. Но по кодексу чести никто из парней не выказал сомнений. Кодекс юношеской чести – вещь довольно странная, о которой девушкам мало что известно. Девчонки скорее заболтают друг друга, чем прямо перейдут в наступление. У парней же выбора нет. Вряд ли представительницы слабого пола когда-либо задумывались, как сложно быть мужчиной. Ему приходится отвечать за свои слова, выпячивать грудь и челюсть, как будто ничего его не пугает и не волнует. Разве на свете существует хотя бы одна девчонка, которая поймет всю глубину мужской боли? Нет ни одной минуты, ни одного дня, когда мужчине не приходится демонстрировать силу и власть, опыт и авторитет. Однажды дашь слабину – уже никогда не взберешься наверх, на самый пик классовой пирамиды, и никто не станет воспринимать тебя всерьез, даже ты сам. В таком ужасно напряженном и требовательном мире мужчинам приходится день за днем выживать, как давно вымершим мужественным гладиаторам. Вот только хлеба и зрелищ теперь требует не весь народ, а конкретная его подкатегория – женщины.
Костя и Артур остановились в небольшом переулке среди кирпичных невысоких домов. По давно не ремонтированному асфальту катился мусор, из арки доносился шум проезжающих машин. Высоко на крышах сидели вороны, будто дневные сторожа, и, как только парни прекратили движение, они закаркали и улетели.
– Отлично, – пробубнил себе под нос Артур, – просто помойка.
Костя свел брови к переносице, будто ему не понравилось, что Селиверстов нарушил тишину, и ленивым движением стянул с плеч джинсовку.
– Давай я… – предложил было Даниил, но Ромал бросил куртку на асфальт.
– Без слов сразу к делу, – усмехнулся Арт, покрутив головой, чтобы размять шею, – как интригует. Только не забудь, Ромал, ты сам напросился.
– Ты много болтаешь.
– Пытаюсь тебя вразумить.
– Твои колени говорят об обратном.
– Еще одно такое утверждение, и я твои колени переломаю.
– Возможно. Если, конечно, закроешь рот и сдвинешься с места, в чем я сомневаюсь.
– Какого хрена ты нарываешься? – разозлился Артур и шагнул вперед. – В чем твоя проблема? Тебя давно не ставили на место?
Ромал холодно усмехнулся. Только один человек поднял на него руку и вышел сухим из воды. Никто никогда не бросал ему вызов, никто на неприятности не нарывался. У людей обычно срабатывал инстинкт самосохранения, который почему-то отсутствовал у Артура – сынка питерского